Он не был настолько джентльменом, чтобы после принятия душа элегантно откланяться. Да у него и не было такой возможности, потому что Конни присоединилась к нему, отдернув в сторону занавеску и став рядом с ним под струю, обнаженная, груди в окружении ниспадающих каштановых волос.
Когда он коснулся ее, она откинула голову назад и позволила воде ласкать ее грудь, и его губам она тоже позволила это. Она смеялась, его морская богиня. Он приподнял ее, она обхватила его бедрами и крепко обняла его за шею. По периметру душевой на высоте талии проходил выступ. Он усадил на него Конни и, уперев руки в стену, сильным движением вошел в нее. Она была готова его принять, все в ней уже растаяло и было мягким и влажным.
В его объятиях она готова была расколоться надвое, прижав его к себе. Вперемешку со стонами она выдыхала его имя.
Он крепко сжал губы, тело его напряглось так, что выступили каждая мышца и каждое сухожилие. Он отклонился назад, и она видела его напряженное лицо, видела, как ручеек пота, стекая по его виску, смешивается с блестками воды на щеке.
Они смотрели друг другу в глаза и на свои блестящие, слившиеся воедино тела. Они двигались в ритме пульсаций набегающей на берег ласковой волны и взорвались вместе, как один вулкан. Ее ногти впились в его синяк на плече, но он не почувствовал боли. Боль была неотъемлемой частью сладостной муки и напомнила ему, что ничто в этом мире не совершенно и что никакие сухие идеи и теории не стоят и секунды этих вот восторгов. Только любовь одна значит что-то в этом мире, и только любовь может увидеть то, что сокрыто для всего мира, только любовь может распознать силу и дать ее, эту силу.
Эта женщина сделала его сильным, возвратила его к жизни, которая, как ему казалось, была уже погребена под обломками его неудавшейся карьеры. Она дала ему все: непоколебимую веру, недозволенную надежду, незавоеванную любовь. Но он завоюет ее любовь вместе со свободой ее отца. Если ему повезет, тогда его старания окупятся, и она простит его. Он лежал и смотрел на вентилятор, замерший в ту ночь, когда снаряд угодил в электростанцию.
Ник вздохнул и принялся снова и снова обдумывать свой план. После того, как он займет место Билла Хэннесси, он попробует выговорить у мятежников собственную свободу. Может быть, это ему удастся. А может быть, у него появится очень много времени для воспоминаний и чтобы обо всем подумать еще ни один раз. Много времени. Годы.
— Ты не спишь?
Ник от неожиданности вздрогнул.
— Добрый вечер, любовь моя!
— Разве уже не утро?
Он указал рукой на лунный диск в окне: