Дорога петляла в гору, но для «мерса» это были семечки. За спиной грохотало – приладили, наконец, пулемет. Первая очередь была, видно, пробной – взбило землю где-то метрах в двадцати, разлетелись метелки. Вторая уже ближе. Он включил повышенную передачу – полное безумие на такой дороге. Одно удовольствие – эти парни определенно не были снайперами. Дорога неуклонно вздымалась в гору, вырастали кривые деревья на обрывах, понижался небосклон – вот-вот, и появится море. Третья очередь ударила точно под колеса – «Мерседес» подпрыгнул, точно лошадь, лягающаяся двумя копытами одновременно. Это было уже чересчур. Туманов дал по тормозам, джип завизжал, пошел юзом. Он схватился за какую-то ручку, чтобы не протаранить лбом стекло. Выбил из гнезда пустой магазин, вставил новый – из кармана. Стал стрелять не целясь, лишь бы в нужную сторону – лишь бы не было той самой очереди, за которой пустота… Джип летел на него, подпрыгивая на рессорах, болтаясь то влево, то вправо. «Четыре танкиста» вопили, размахивая оружием, каким-то тряпьем – натуральные анархисты Нестора Ивановича! Павел видел, как отшатнулся пулеметчик – одна из пуль прошла совсем близко. Пулемет перестал стрелять, ствол задрался в небо. Но парень быстро исправился, и в следующее мгновение Туманов мог в полной мере любоваться широким черным дулом, направленным в его сторону. Он привстал, начал лупить прицельно – одиночными, задерживая дыхание перед каждым нажатием спускового крючка. Не зря так учат, кто-то умный придумал «дыхательное упражнение». Пуля попала в пулемет. Пулеметчик отдернул руки, точно обжегся; следующий выстрел повалил его на товарищей. Туманов перенес огонь ниже – бил в капот, по колесам. Задымился двигатель, с оглушительным треском лопнуло переднее колесо. Люди вывалились из машины, отбежали в траву, залегли. Они точно не были снайперами. «А вдруг и дальше повезет?» – думал Туманов, бросая на сиденье автомат. С места взял в карьер, повел машину на вершину горы. Вот и море распахнулось – манящее, ослепительно синее, далеко внизу.
Дорога забирала вправо, она и впрямь тянулась по краю скалы. Ограничительных барьеров здесь не было, лишь какие-то столбики с выцветшей краской. Несколько деревьев на вершине – косоруких, изломанных, наклоненных к морю. Павел сбавил скорость, чтобы вписаться в поворот. И уже торжествовал очередную победу, когда все трое за его спиной открыли дружный огонь! Двое из автоматов, третий из берданки. Пули стучали по корпусу машины. Отвалился бампер – и заскреб по земле, да так противно, что хоть не слушай. Одна из пуль пропорола шину. Машина сделала «восьмерку», вильнула. Туманов стал выкручивать руль вправо, исполняясь самых недобрых предчувствий. Машина уже не слушалась, заднюю часть занесло, она летела на край обрыва. Единственный столбик на пути – не такое уж препятствие…