– Жвачка! – заорали они. – Ух ты, «Турбо»!
– Что надо сказать? – строго спросил у них Виктор.
– Спасибо, дядя Максим! – закричали они мне.
– Папка, я сегодня кошелек нашел! – заявил один из них, вцепившись Виктору в локоть.
– Да ты что? – удивился он. – Ну-ка, рассказывай.
– Мы с Артемом играли возле агитки, мяч закатился под ступеньки. Я полез доставать, а там кошелек! – возбужденно затараторил мальчуган.
– Много денег было? – поднял брови отец.
– А денег не было, – разочарованно протянул ребенок. – Талоны только на кофе.
– Талоны тоже хорошо, молодец! – потрепал его Виктор по макушке. – Мамка потом сходит в магазин, возьмет.
– Ну все, бегите к себе, – подтолкнул детей отец. – А ты, дядя Максим, пойдем со мной.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж.
– А где супруга? – поинтересовался я.
– В огороде, поди, где ж ей еще быть, – ответил он, возясь с навесным замком, на который была заперта дверь, обитая металлическими листами.
Наконец замок сдался. Мы прошли в небольшую комнату, где царил полумрак – шторы были наглухо задернуты.
– Вот она, моя комната трофеев, – гордо заявил Дмитренко, включая свет.
Твою же мать, только и подумал я. Интересно, если сделать тут снимок, эту фотографию пропустят в газету?
– Шикарно? – широко улыбнулся охотник на зомби.
– Нет слов, – искренне ответил я.
Все стены комнаты были увешаны головами. Мертвыми стеклянными глазами на меня смотрели волки, маралы, кабаны, гигантский лось. А рядом с трофеями животных висели человеческие головы – зомби. Обнажив зубы в предсмертной ухмылке, со стены скалилась голова молодого мужчины. Рядом с ним пристроилась очаровательная, если не обращать внимания на вырванное ухо, головка девушки. Ее длинные волосы свисали вниз, почти касаясь лица старика, на котором даже сохранились очки в роговой оправе.
Рука автоматически потянулась за сигаретами, но Дмитренко меня одернул.
– Здесь не кури, у них волосы потом дымом вонять будут. Пойдем, перекусим что-нибудь да будем собираться. Понравилось, значит? Ну, будешь сегодня хорошо стрелять – заберешь в Новосибирск сувенир. В газете твоей все кипятком писать будут.
Мы спустились в кухню, где у плиты уже колдовала хозяйка.
– Вот они, охотнички, – обернулась она к нам, уперев руки в крепкие бедра. – Есть будете? Вас, Максим, мой муженек, наверно, голодом заморил, пока по угодьям своим водил? Садитесь, садитесь, – махнула она полотенцем, не давая мне раскрыть рот.
– А ты куда полез, – прикрикнула она на Виктора, который застыл у холодильника с початой бутылкой водки. – Средь бела дня водку достал, ну ты посмотри!