Калеб не хотел себя обманывать. Все указывало на самоубийство. Единственной виновницей смерти Дэвида была Лиззи Ланкастер.
— Калеб, — произнесла Элизабет на удивление мягко, — почему ты не сделал этого с Дэвидом? — Она указала на себя, на комнату, на кучку вещей в углу. — Почему ты просто не пришел и не забрал его оттуда?
Калеб глубоко вздохнул и горько усмехнулся. Если бы он не засмеялся, то зарыдал бы.
— Потому что похищение людей противозаконно. Тогда мне это казалось слишком крутой мерой. Я все время твердил себе, что он разумный человек и сам разберется, что к чему.
Но он не смог. А потом было уже поздно. Какая жестокая ирония: похищение Дэвида — это как раз то, чему Калеба обучали как оперативника спецназа, где он был одним из лучших. Но когда дело дошло до спасения его собственного брата…
Обхватив себя руками, Лиззи смотрела ему прямо в лицо.
— Если Дэвид просил тебя заботиться обо мне, не мог же он иметь в виду это… — Она замотала головой, как бы отбрасывая от себя воспоминания о событиях последних нескольких часов. — Я вполне дееспособна и освобождаю тебя от всякой ответственности за мою жизнь.
— Нет, Лиззи, этот номер не пройдет. Я дал клятву своему брату. Своему маленькому братишке, который погиб из-за тебя. Видит Бог, ты не заслуживаешь ни секунды моего внимания и заботы, так же как не заслуживала и его любви. Но это мы не будем обсуждать. Я обещал уберечь тебя от опасности. Это значило, что тебя нужно забрать из «Авалона» и депрограммировать. Поэтому ты здесь и останешься. Разумеется, ты не покончила бы с собой, как Дэвид, но существует множество других опасностей. Во-первых, наркотики, а во-вторых, ты слышала когда-нибудь о СПИДе?
— Ошибаешься, Калеб. По-настоящему я не являюсь членом коммуны.
В ответ Калеб лишь засмеялся.
— Послушай, я пришла туда, чтобы узнать, почему погиб Дэвид. Я думаю, что его…
Он схватил ее за плечи, грубо повернул к себе спиной и сдернул лямку ночной рубашки с ее плеча. Вот оно! На правой лопатке у нее была крошечная татуировка в виде солнца — обязательный знак для членов «Авалона». Вождь коммуны, англичанин по имени Грэхем Хойт-Гейнс, называл себя Лу в честь древнего кельтского бога солнца.
Лиззи ухватилась за лямку, чтобы рубашка с нее не соскользнула.
— Дай я тебе объясню…
— Заткнись! Оставь свои байки для влюбчивых дурачков вроде моего брата.
Калеб провел пальцами по татуировке и почувствовал, как Элизабет вздрогнула. Она вырвалась и натянула лямку на плечо. Когда она снова подняла на него глаза, их выражение было враждебно-ядовитым.