Калеб сжал руку Элизабет в своих ладонях.
— Боже, да у тебя руки как лед!
Он начал рассеянно растирать ей пальцы. Это было очень приятно.
— Еще! — пробормотала она.
Он помедлил, словно до него только сейчас дошло, что он делает. Затем снова принялся массировать ей пальцы, более осторожно, более методично. Руки у него были такими же могучими, как и он сам, но он, по-видимому, в точности знал, сколько силы следует вложить в свои прикосновения.
— Так лучше? — спросил он. Элизабет кивнула.
— Ты, наверное, умираешь от голода?
Она снова кивнула.
— И от жажды. И я очень жалею, что утром выпила целых три чашки кофе. Но главное… я так испугалась.
Калеб сжал ее руку.
— Знаю, Лиззи. Я и впрямь думал, что скоро вернусь.
— Я боялась, что с тобой что-то случилось. Он нахмурился.
— Со мной?
Элизабет села и отбросила покрывало. Она дрожала от холода и потирала руки.
— Я боялась, что ты попал в катастрофу.
Она смотрела ему в глаза, не в силах избавиться от страха, терзавшего ее в течение последних двух часов.
— Я боялась, что ты ранен, что ты лежишь в какой-нибудь больнице или еще хуже…
Калеб смотрел на нее изучающим взглядом, выражение его лица было напряженным. Он выпустил ее руку из своих ладоней.
— Ты боялась, что умрешь прикованной к этой чертовой кровати, — резко сказал он.
Элизабет быстро отвела глаза, чтобы Калеб не заметил, что они наполнились слезами, и вместо ответа затрясла головой, потому что не могла вымолвить ни слова.
Наступившую тишину нарушил его тяжелый вздох. Калеб поднялся и дружески потрепал ее по плечу. И тогда она поняла.
Калеб знал, что она боялась за него, а не за себя, но не мог поверить этому. Не мог поверить ей или, может быть, себе самому, потому что добрые чувства не входили в его хорошо продуманный план.
— Я разберу покупки. Ты отдохни.
— Отдохнуть? — Элизабет рассмеялась и очень некрасиво шмыгнула носом, чтобы остановить непролитые слезы. — Ей-Богу, ты шутишь. — И побежала в ванную.
Зайдя на кухню, она с жадностью выпила ту самую колу, о которой так мечтала, и принялась помогать Калебу вынимать покупки из машины. Она распаковывала продукты и по ходу дела набивала пустой желудок. Открыв очередную сумку, Элизабет вытащила оттуда маленькую консервную банку.
— Кошачий корм? — усмехнулась она.
Если бы она знала его хуже, то могла бы поклясться, что он слегка покраснел. Она заглянула в сумку.
— Господи Боже, Калеб, сколько же ты их накупил?
— Он дешевле, чем тунец, — огрызнулся Калеб. — А Наташа все равно съест и будет рада.
— Наташа?
Калеб понял, что попался.
— Дай сюда! — Калеб схватил сумку, гордо прошествовал к высокому буфету и стал выкладывать банки.