Калеб продолжал молчать.
— Дэвид очень уважал тебя, — сказала Элизабет.
— Знаю, — ответил он хрипло.
— И он знал, как ты ненавидишь секты, подобные «Авалону». Ты не подумал, что Дэвид мог уйти из жизни, чтобы скрыть свою вину?
— О чем ты говоришь? Какую вину?
Элизабет наклонилась вперед, сложив руки на кирпиче.
— Обвиняя меня и говоря, что вступил в «Авалон» из-за моих измен, он просто старался скрыть правду.
— Какую правду?
— А ту, что вступил в «Авалон» по своей собственной воле. Это было его сознательное решение. Он не первый и не последний, кто выбрал для себя подобный образ жизни. Он не мог сознаться тебе в этом, Калеб. Мне кажется, он не смог бы вынести твоего гнева.
Калеб стиснул руки.
— Ты хочешь сказать, что Дэвид струсил?
Никто не смог бы сильнее оскорбить память его умершего брата. Почему он позволил ей говорить? У нее была целая неделя, чтобы придумать любую историю.
— У меня такое чувство, — сказал Калеб, — будто ты стараешься уверить в этом не только меня, но и себя. Признайся, Лиззи, ты несешь ответственность за смерть Дэвида.
В этом была своя правда, хотя теперь Калеб признавал, что причина куда сложнее, чем ему казалось вначале.
Элизабет вздохнула.
— Если я и несу ответственность, — сказала она, глядя на кирпич, лежавший у нее на коленях, — то только потому, что отказывалась спать с ним. Для него это было очень важно, он считал меня чуть ли не образцом женской чистоты, как мне кажется. Как бы то ни было, но это только усилило его навязчивую идею.
— И ты думаешь, я поверю, что вы никогда…
— Я еще девушка, Калеб.
Приступ хохота овладел им прежде, чем он сумел подавить его. Элизабет посмотрела на него с выражением безграничного терпения. Закутанная в это старое одеяло, она казалась такой маленькой и похожей на ребенка.
— Лиззи… — Калеб поперхнулся и прижал руку к груди. — Прости меня, Господи, я стараюсь понять, но ты выбила меня из колеи, детка. Сколько же тебе лет? Двадцать три? Двадцать четыре?
— Двадцать пять.
— Даже если я поверю тебе, что ты хранила свое сокровище четверть века, все же ты три недели провела в «Авалоне».
— Этим там не занимаются.
— Однако ваш Великий Величественный Высохший Пуба — тот еще тип. Он постоянно охотится за лакомыми кусочками вроде тебя. И, как я понимаю, получает все, что хочет. Так что давай рассказывай. Не все же время ты чистила туалеты?
— Нет, я старалась найти…
Он поднял руку.
— Не болтай чепухи. Я скорее стану слушать о необыкновенных способностях Лу. Но если у тебя нет желания поделиться впечатлениями… — Он указал на дом. — А теперь давай, подними свою вертлявую попку и шагом марш домой. Ты там перевернула все вверх дном, и начнешь прибираться прямо сейчас.