— Да, это так. — Калеб покачал головой и понимающе улыбнулся. — Мой маленький брат. Ты удивляешь меня, Элизабет. Как ты можешь быть такой… такой великодушной, такой искренней после всего, что произошло? После того, как я обошелся с тобой? — Калеб глубоко вздохнул. — Я не прошу тебя простить меня. Черт, я сам не могу простить себя.
— Все это позади. А насчет прощения… Я не знаю, что прощать тебе, Калеб. Я… я понимаю, почему ты так поступил.
Калеб шагнул к ней, а Элизабет отступила назад, жестом остановив его. За три недели этот человек стал ее вселенной. С ним она испытала и невероятное чувство близости. Ей требовалось время, чтобы справиться с эмоциями.
Калеб стоял совсем рядом. Элизабет видела, как грудь его поднимается и опускается.
— Я все сделаю для тебя, — произнес Калеб внезапно охрипшим голосом.
Она всхлипнула. Он притянул ее к себе, и она прижалась к его горячей груди. Калеб покрывал ее голову быстрыми жаркими поцелуями.
— Элизабет, прости меня, прости.
Его длинные сильные пальцы откинули ей голову назад, и она почувствовала на своих веках его теплые нежные губы, которые осушали ее слезы прямо на ресницах. Калеб целовал ее мокрые щеки. Его поцелуи были жадными, словно он хотел выпить всю боль из ее сердца.
Калеб совсем запрокинул ей голову. Влажные губы коснулись ее горла, там, где бился пульс. Элизабет вздрогнула и открыла глаза. Она больше не плакала, но прислушивалась к своему прерывистому дыханию, неестественно громкому в тишине их убежища. Внезапно острое желание пронзило ее тело, и она застонала. Казалось, его жадные губы задели какую-то туго натянутую нить, к которой была привязана ее страсть, совсем как кукловод дергающий кукол за ниточки.
Калеб прижался губами к ее уху.
— Я люблю тебя, Элизабет, — прошептал он, она в ответ прижалась к нему, вцепившись в мягкую кожу его куртки.
Она целиком подчинилась крепкому объятию его сильных рук, и их губы встретились в глубоком, всепоглощающем поцелуе. Калеб властно раздвинул своими губами ее губы. Его сильный гибкий язык двигался взад-вперед у нее во рту. Элизабет сдавленно застонала и еще крепче прижалась к нему. Калеб зажал ставший болезненно чувствительным сосок между пальцами, и Элизабет, задохнувшись, оторвалась от его губ.
— Ты всегда принадлежала мне, Элизабет, — прошептал он прерывающимся голосом.
Калеб слегка подтолкнул ее. Сделав два неверных шага назад, она упала. Спина ее уперлась мягкую кучу волейбольных сеток, горячее тело Калеба придавило ее. Он распахнул бушлат и поразительно быстро расстегнул пуговицы рубашки.