— Капитан, я, разумеется, оплачу все расходы на лечение.
Капитан провел Саймона в кабинет. Достал бланки, снял показания относительно репутации нападавшего, подробно записал обстоятельства пребывания Саймона во Франции, потребовал предъявить паспорт. Обсудили возможное возмещение ущерба пострадавшей стороне. В кабинете от дыма было нечем дышать. У Саймона разболелась голова. Урчало в желудке.
Наконец, спустя два с половиной часа, капитан счел, что собрано достаточно бумаг, и приказал ввести арестованного. Тот был в мятых черных брюках и застегнутой доверху рубашке. На худом морщинистом лице с копной седеющих волос нерешительное выражение.
— Привет, приятель. Мои сожаления. Ну и удивил.
Оба, кивая головами и кланяясь, покинули жандармерию и не останавливаясь пробежали трусцой добрую сотню метров. Билли вздохнул так глубоко, будто не дышал весь день.
— Выпить бы, черт побери!
— Билли, — предупредил Саймон, положив руки на костлявые плечи приятеля, — если думаешь, что я поведу тебя в один из этих баров, где ты проведешь пятнадцать раундов с вооруженными ножами арабами и закончишь свой уик-энд в участке, то ты глубоко ошибаешься. О’кей?
Лицо Билли сморщилось в ухмылке.
— Да я просто так, — потрепав Саймона по щеке, оправдывался он. — Рад тебя видеть. Лучше бы без этой заварушки, но я действительно подумал, что этот педераст лезет за моими вещами. Ладно, что дальше?
К тому времени, когда они вернулись в отель, сгрудившиеся вокруг бассейна начинали приходить в себя от одури, вызванной едой, питьем и солнцем. Саймон смотрел на них, стоя на террасе. Билли вышел с кружкой пива, видимо, уже полностью оправившись от выпавших на его долю испытаний.
— Да, сын мой, — изрек он, обращаясь к Саймону, — вот это жизнь. — Посмотрел вниз на бассейн. — Боже мой, глядя на все это, хочется плакать от умиления. Будет чудо, если из того, что на них надето, удастся сшить полдюжины носовых платков.
Дамы явно решили взять от солнца все, что могли, — на телесах ничего, кроме ярких треугольничков в большинстве случаев размером меньше огромных солнцезащитных очков.
Бросив взгляд на стену, Саймон толкнул локтем Билли. В тени высокого кипариса еле видно торчала лысина.
— Наш сосед. По-моему, на все лето бросил смотреть телевизор.
Саймон провел Бобби к бассейну и представил, весело наблюдая, как маленький фотограф настойчиво пожимает руки всем женщинам, наклоняясь, насколько позволяли приличия, к грудам блестевшего от крема мяса. Удаляясь, Саймон расслышал, как он спрашивал Анджелу, позировала ли она когда-нибудь фотографу, — сколько раз Бобби прибегал к этому трюку? — и пошел искать Николь и Эрнеста.