Да-а, все выдержал я, Венич! И огонь – настоящий, огнестрельный. И воду – ту самую «Неупиваемую чашу». А вот медные трубы меня сломали. Именно они «озвучили» – как говорили в комиссиях – самый страшный период моей жизни…
Хотя внешне все выглядело просто отлично. Мы просто-таки – нагло и явно – купались в благодарностях, субсидиях, славе и наградах!
И только главного не успевали… За пять лет сумели осилить всего три новые постановки. Первую – по выученному целыми кусками наизусть и мной, и лицеистами любимому булгаковскому «Мастеру и Маргарите». Сцену выступления «команды» Воланда в «Варьете». Помнишь, ту, где публика давилась за настоящими денежными купюрами? Сначала, правда, чинуши насторожились. Но на фоне нашего общего успеха поспешили признать постановку «новаторской и вдвойне гениальной». Вслед за этим мы поставили чудный рассказ Бунина «Чистый понедельник».
Ах, как легли на музыку светлые силуэты его героев, ласковые меха у лица девушки на зимней тройке; вереница белых рук, ставящих свечи у иконы в храме на Пятницкой, – и огромные синие глаза на бледном лице молодой монахини, глядевшие на зрителей до самого конца… Какого? Ну, ты-то знаешь!
Последней – третьей – стала постановка моей собственной песни. Многие до сих пор говорят о ней «народная» – и это я считаю самым дорогим и ценным. Эх, хватило бы мне тогда характера нанять администратора для разъездов – а самому целиком ощутить себя в главном, самом значимом, самом неотступном для моей жизни! Ну, да что уж теперь! Боялся, что обманут, отсудят, отнимут здание. А потом и самого затянуло.
Круговерть показушной жизни, неискренних льстивых улыбок на важных лицах, чопорных тостов на корпоративных банкетах и натужных аплодисментов на очередном вручении наград – это яркое, фальшивое, липкое болото загустело, стянулось вокруг меня даже теснее, чем резиновый жгут на венах. А песню ты, надеюсь, слышал в записи.
Вот такую:
1
Помню, в детстве вралось неискусно,
И всегда выходило, что зря!
И нисколечко не было грустно
В разноцветной стране сентября…
2
В золотой стороне листопада,
В самом-самом начале пути,
Мне хотелось найти свою радость,
Будто взрослым ее не найти!
3
Все казалось исполненным смысла:
Осень, школа и я – ученик;
И упрямо не множились числа,
И упрямо терялся дневник!
4
Было просто – учебникам верить,
Так же просто – прощать и мирить,
И казалось – не заперты двери,
Стоит только свою отворить!
5
И едва лишь она отворится —
Безоглядно ступать за порог.
И взлетит золотая жар-птица,
И примчится Конек-Горбунок!
6
…Правда, в моде иные развязки,