В этих боях не последняя роль принадлежала флоту. Надводные корабли высаживали десант и поддерживали его огнем с моря. Авиация флота прикрывала высадку с воздуха. Все это и обеспечило ее успех. Наконец, сама 12-я бригада была нашей, скомплектованной из моряков.
Ну, а на долю подводников, как всегда, выпала работа на вражеских коммуникациях. Готовясь к наступлению, а затем отражая наши удары, гитлеровцы были вынуждены усилить морские перевозки. И подводники в апреле — мае познали не только горечь потери боевых друзей, но и радость побед.
* * *
По одному разу отсалютовали в Полярном Уткин и Бибеев. «К-2» на этот раз потопила торпедами транспорт и выставила активное минное заграждение во вражеских водах. Командиром БЧ-2–3 на ней ходил Андрей Жаров. Его перевели сюда со «Щ-422» на повышение. Старшиной торпедистов к нему был назначен главстаршина Дряпиков — тот самый, что героически боролся за живучесть в кормовом отсеке «Щ-421» во время подрыва на мине.
«Д-3» выходила в море с участием начальника штаба бригады капитана 2 ранга Скорохватова.
Борис Иванович Скорохватов к началу войны служил на Тихом океане. Когда фашисты предприняли наступление на Москву, он добровольцем поехал на формирование бригады морской пехоты, которая должна была войти в состав войск, оборонявших столицу. Он и стал ее первым командиром. Бригада во время декабрьского наступления сражалась умело и храбро. Но Борису Ивановичу в ту пору уже не пришлось командовать ею. В ноябре его, как опытного подводника, хорошо знакомого со штабной службой, отозвали на флот и направили к нам, на Север, на место Августиновича, принявшего командование подводным крейсером.
Для начальника штаба это был первый боевой поход. И оказался он вполне удачным. «Старушка» три раза вступала в соприкосновение с противником. Трижды Бибеев выходил в атаку. И каждый раз торпеды настигали врага. Один транспорт «Д-3» потопила, два других крепко повредила.
С этим плаванием было связано немаловажное событие в жизни экипажа. Перед выходом в море семь человек подали заявления о приеме в партию. Они были приняты на собрании, состоявшемся через несколько часов после удачной атаки. Такие собрания бывали и раньше, в предыдущих походах. Многих приняли в партию прямо в море. Но на этот раз принимали последних не состоявших в партии членов экипажа. Лодка вернулась в базу с командой, где все до одного были коммунистами…
Всех нас очень порадовали успехи четвертого дивизиона.
В море «малютки» выходят ненадолго — на несколько суток, на неделю. Пока «щука» или «катюша» совершит один поход, «малютка» успевает сделать два, а то и три выхода. Но даже непродолжительное плавание этой лодки здорово выматывает команду. Море обращается с «малюткой» бесцеремонно, швыряя ее как щепку. В лодке теснота, условия для жизни тяжелые. Да и народу хватает только на двухсменную вахту. Значит, во время поиска люди имеют, говоря гражданским языком, двенадцатичасовой рабочий день. К этому надо добавить тревоги, атаки, бомбежки, когда все на ногах, все на своих боевых постах. Словом, напряжение огромное, времени для отдыха мало. Но, вернувшись в базу, «малютки» долго не застаиваются, если нет необходимости в ремонте. «Отдыхать и отсыпаться будем после войны», — говорят питомцы «деда» Морозова.