— Держи, командир, на минное поле, — посоветовал я Каутскому. Лодка двинулась туда, где по нашим предположениям находились выставленные противником мины. Расчет на то, что немецкие корабли не рискнут искать нас там, подтвердился. Почти до 11 часов слышали мы, как тральщики и катера рыскали в районе атаки. То ли искали нас, то ли подбирали людей с потопленного транспорта…
Поиск продолжается. Дни идут за днями, так похожие и непохожие друг на друга. То усилится мороз, и море начинает парить, то чуть потеплеет, и снежные заряды перемежаются с туманами. Несколько раз попадались нам рыбачьи мотоботы. Они нас не видели, а мы их не трогали. Заходили мы в глубь Варангер-фиорда, но и там никого не встретили.
Наконец 28 января были обнаружены три сторожевых корабля, идущих строем кильватера. До них было всего пятнадцать кабельтовых, курсовой угол позволял выйти в атаку, и она, вероятно, увенчалась бы успехом, если бы мы сами не оказались в положении атакуемых. Конечно, это неприятельские гидроакустики обнаружили наше присутствие, столь нежелательное для надводных кораблей. И вот уже в воду плюхнулись две первые глубинные бомбы. Разорвались они довольно близко от лодки.
Уклонялся Каутский расчетливо и без промедления. Остальные бомбы рвались значительно дальше. Потом послышались какие-то по-новому неприятные звуки — это противник открыл артиллерийский огонь ныряющими снарядами. Но они нам и вовсе не причинили никакого вреда.
Преследование длилось час. За это время противник сбросил сорок бомб. Для психологической тренировки новичков, впервые участвующих в боевом походе, это неплохая доза.
Вообще, за каких-нибудь десять дней, прошедших после выхода из базы, экипаж заметно изменился. Большую роль в этом сыграла первая победа. У людей окрепла убежденность в своих силах, прибавилось сноровистости в работе. А теперь, после благополучно пережитой бомбежки, они чувствуют себя достаточно неуязвимыми. А ведь для каждого бойца, для подводника же в особенности, очень важно верить, что твой удар смертельно разит противника и, наоборот, вражеских ударов вполне возможно избежать.
На следующий день продолжалось испытание наших нервов. В полдень недалеко от лодки раздался сильный взрыв. Но акустик никого поблизости не услышал, да и осмотр в перископ показал, что горизонт чист. Осталось предположить, что бомбу сбросил самолет.
Но это была только прелюдия. В 18 часов гидроакустик доложил о шуме винтов миноносца с правого борта. Почти одновременно начали рваться глубинные бомбы. Взрывы то приближались, то удалялись.