Если бы два года назад какой-нибудь пророк-экстрасенс сказал Вячеславу Грязнову, что он будет хозяином сыскного агентства, да еще частного, он послал бы того пророка к хренам собачьим. Однако это произошло. И вот каким образом.
Прибыл на Петровку очередной начальник главка и начал наводить свой порядок. Полетели головы боевых талантливых сыщиков как на самой Петровке, 38, так и по всем управлениям, отделам и отделениям милиции.
Заторопились на пенсию «старички» в сорок пять-пять- десят лет. Им бы еще вкалывать и вкалывать, но как, если валом повалили в начальники молодые крепкие ребята с приказами, от которых у «старичков» мутилось в голове. «Взять», «задержать», «стрелять без предупреждения...» Кого взять? Как задержать? Пойди возьми! Но вначале найди. Звонит одному Грязнов: на пенсии, пчел в деревне разводит. Другому: начальником охраны коммерческого банка устроился. Третьему: в бизнес ударился. Если перевести на русский — в спекуляцию. Четвертый мемуары строчит. Да что ж это такое-то? Кто бандитов-то ловить будет, воров, убийц?! Не выдержал Грязнов после того, как узнал о смерти Димы Коршунова, Дмитрия Алексеевича, хитрого, умного сыщика с Петровки. Застрелился Дмитрий Алексеевич. Помянул Грязнов старого своего товарища и прямо с кладбища на Петровку, в самый большой кабинет. Не обращая внимания на секретаршу, ногой отворил массивную дверь, вошел и уставился на начальника. «Ты с какой горы свалился к нам, хрен моржовый?» — не горячась, спросил Слава. Ну, что на такое обращение мог ответить настоящий мужик? Да, наверное, то же самое, или вызвал бы милицейский наряд, или же дал бы по морде. Так нет, этот урод как сидел, так и продолжал сидеть, лишь в бесцветных глазах отразилось некое подобие удивления. «Вот, пожалуйста, коллега, — глядя в сторону, проговорил этот новый начальник, — яркое проявление истинно русской демократии». Грязнов обернулся и увидел моложавого мужчину в сером костюме, с видимым любопытством рассматривавшего его, подполковника Грязнова. Слава поразмышлял немного на тему, уйти немедленно или подождать развития событий, решил было уйти, потому что понял бесполезность любого разговора с бревном, сидящим в кресле, как услышал тонкий голосок начальника. «Надеюсь, рапорт об отставке у вас в кармане?» — «Ты уволишь меня приказом. Понял?!» — вскипел Слава. «Будет по- вашему», — послышалось в ответ. «Ну, гад, — даже удивился Грязнов. — Ничем тебя не проймешь». Он выдал напоследок крепкий монолог, сдобренный крутым уголовным жаргоном, и вышел. Еще некоторое время Грязнов находился в МУРе, а выйдя на улицу, приметил того самого мужчину, что сидел в кабинете начальника. «Возьмите, — протягивая визитную карточку, сказал тот. — Будет желание, позвоните». — «Поживем — увидим», — сухо ответил Слава, сунул визитку в карман и зашагал прочь. Пройдя немного по бульвару и несколько поостыв, он вытащил визитку и прочел: «Саргачев Валерий Степанович». Начальные цифры служебного телефона указывали на то, что мужик работает в министерстве на Огарева, 6, а домашний — что проживает в районе Кутузовского проспекта. На следующий день Грязнов был отчислен из рядов славной московской милиции за подписью вышеупомянутого высокого начальника ГУВД Москвы, и, кстати, весьма приятным явилось для Славы известие о том, что через пару месяцев того начальника тихо-мирно сняли с должности, после того как его с ног до головы оплевали старички фронтовики на какой-то демонстрации возле Сокольников; так пропал он куда-то, а потом вдруг возник уже в Государственной Думе в ранге депутата. Такие вот дела...