Гетман вздохнул и через силу выбрался из запределья собственного Эго в жестокую волну реальности сегодняшнего дня.
- Ох, простите, господа, задумался!
- А я всё записала, - ехидно усмехнулась Хуторская, человек и секретарь.
- А ты вообще помалкивай! - беззлобно огрызнулся гетман.
- Собрал Уряд на заседание, а я, значит, помалкивать должна, - с нотками деланной обиды в голосе произнесла она. - Не ценят нас здесь, презирают...
- Неравноправие женщин с мужчинами в казачьих общностях существовало всегда. Лично же тебе генеральной старшиной оказано высокое доверие вести протокол заседания правительства, потому, во-первых, сиди, а во-вторых, молча.
- Ты хочешь сказать..? - начала было подруга.
Но гетман перебил.
- Я хочу... Я хочу, признаюсь честно, мира во всём мире. И кушать. И виновата в этом ты!
- Это почему же так?!
- Забыла? Насчёт бутерброда... И теперь я пребываю на грани телесного и нравственного истощения. А вокруг, к твоему сведению, война! Как в таком состоянии защищать Родину, можешь мне ответить?
Наталья нахмурила брови, на её милом лице сейчас читались и раскаяние, и тревога, и даже готовность пожертвовать любой частью своего соблазнительного тела, лишь бы это помогло спасти величайшего гетмана всех времен и народов от голодной смерти.
- Готова сама стать шашлыком для вашего величества! Откуда прикажете резать?
Гетман уже готов был намекнуть на сочные окорока, но вовремя сдержался, потому что муж Натальи, кошевой атаман Евгений Хуторской, слишком уж беспокойно заёрзал на мягком стуле.
- И думать об этом забудь! Отечество в опасности, и нам как никогда прежде нужны здоровые и, особо подчеркну, полноценные люди. Имея в виду части тела... Итак, милостивые государи, к делу! - резко изменив игривый тон на ледяной, гетман однозначно дал понять собравшейся старшине Новороссии, что шутки закончились. - Почти год у нас не было серьёзных инцидентов во Внешнем Мире, и вот прошедшей ночью...
- Как много лет назад, внезапно и без всякого предупреждения, похоже, началась война, - задумчиво потер виски Бурков, старейѓшина Уряда и всего братства Основателей, которого они прозвали уваѓжительно и просто - дядей Ваней или Батей.
- А где, ёлки-палки, наши 'наркомовские' сто грамм? - не удержался Витёк Андреец, старшина транспортного хозяйства, и подул в пустой стаѓкан, хотя, насколько понял гетман, добавки после трудового дня ему уже не требовалось - перебор.
Другому он, пожалуй, не спустил бы даже запаха в подобной ситуации, но к Витьку относился с пониманием и, более того, сочувствием. Из-за жены. Не собственной, спаси Господь! Его жены, станичной фармакологини Нины Юрьевны. Терпеть стервозу абѓсолютно трезвым - знал по опыту - возможно. В принципе, то бишь в теории. А в часѓтности, иначе говоря, на практике, - никак! Задолго до второй оседлой жизни, глотая радиацию и пепел постчумных дорог, община беженцев, собравшись как-то у костра, почти единогласно проголосовала 'за'. За то, чтобы избавиться от тощей фурии к такой-то матери. Не на суку пристроить и не пристрелить - ввиду непреходящей тягости с патронами, - а просто выгнать к этой самой матери. 'Хотя, чего уж экономить, один патрон погоды нам не сделает...' - пожал тогда плечами Док, которого она достала более других. Известный гуманист! В определённых местностях на Северном Кавказе... А 'против' выступил один. Как раз Витёк. Он, видите ли, разѓглядел в зловредной алхимичке Марию Матьтерезовну д'Арк. Ну, что ж, совет вам да любовь! Полковник - собственно, тогда ещё майѓор - не возражал, хотя в душе склонялся на позицию Шаталина... А рыцарственный Витька получил на свою голову такой подарок судьбы, что уходил в глухой запой не реже раза в месяц точно. Однако гетман был ему признаѓтелен и благодарен по гроб жизни, ибо стараниями Нинки, получившей меткое прозвище Сибирская Язва, в станице вырос современный даже по меркам дочумной России медицинский комплекс. Химкомбинат работал большей частью на её фармакологическую лабораторию, а если казаки и крали - ох, простиѓте, брали! - где-нибудь чудом уцелевшие лекарственные преѓпараты, то разве Нине Юрьевне в подарок или как полуфабрикат.