Я улыбнулся и опрометчиво завертелся, пытаясь разобрать, не помял ли я подарки для Марийки. Вроде не помял. Коробки удачно упали на мягкий пуфик перед окном девушки. А я вот шлёпнулся на пол. И если бы не ругань её отца, точно бы разбудил своим падением весь дом.
— Значит, ты злишься на него? — уверенный в своей правоте, наверное, я сиял как новая золотая монетка и попутно любовался, как в свете луны сияет девушка. Загорелая кожа и в самом деле немного светилась, придавая Марии некую мистику. Но мне понравилось. Как и то, что она до сих пор не сняла праздничное платье. А вот заплаканное лицо и опухшие от слёз глаза мне не понравились. При свете луны рассмотреть это было неимоверно сложно, но я смог. Обычно в темноте я виде очень плохо, намного хуже любого человека и часто старался после темноты никуда не соваться. Иначе, мог спокойно налететь на угол дома или запнуться обо что-то, не заметив в темноте. Но, когда я злился, я видел практически всё. Разглядеть чёрную кошку в тёмной комнате, как говорят всё те же мудрые эльфы, я бы смог. Вот и сейчас видел всё, злясь на кузнеца.
— Ну не на тебя же мне злиться! — тяжело вздохнула Мария и села на кровать. — Ты ведь просто выразил своё восхищение и не хотел ничего…
Смотрите ж, запомнила! И почему женщины запоминают лишь плохое? А вот, например, то, что я обещал ей сюрприз, она уже и не помнит.
Я рассмеялся, получил в ответ злобный взгляд девушки и решив, что хуже быть уже не может, подошел и поцеловал. Это был наш первый настоящий поцелуй и не сомневаюсь, Мария запомнит его на всю жизнь. Как запомню и я. Только возьму себя в руки и не позволю себе завалить её на кровать.
С трудом переборов желание взять её прямо здесь и сейчас, порывисто отскочил и начал метаться по комнате. Но не успел сделать и пары шагов, как налетел на что-то и, шипя от боли, сел прямо на пол.
— Найт, ты чего? — испуганно пискнула Мария, по звукам поправляя подол своёго шуршащего платья.
— Нормально всё. Ударился просто, — немного загробным голосом, успокоил я девушку и пересел поближе к пуфику, где лежали подарки.
— Мария, зажги хотя бы одну свечку, сама знаешь, как я вижу в темноте.
— А, точно! Ты же ничего не видишь, мышка ты летучая, — весело рассмеялась девушка. Она часто шутливо посмеивалась над моим недостатком, а я не мог на неё злиться. И каждый раз удерживал себя, чтобы рассказать девушки, что летучие мыши не совсем слепы. Всё-таки не зря я учился в школе. А вот Мария не училась. По крайней мере, сейчас. Первые два года моего обучения, в школу я бегал вместе с ней, потом Тиам почему-то перестал платить за её обучение. Тогда была самая грандиозная истерика в жизни нашей небольшой деревеньки. Буря миновала, а кузнец так и не изменил своего решения. Возможно, испугался моего присутствия в школе? Естественно, я себе льщу, но…