«Крысы!» — подумал князь и встрепенулся. Зверьки бросились врассыпную. Карл понял, что больше не сможет продолжать свой путь. Он почти смирился с тем, что ему суждено погибнуть, и паника сменилась равнодушием. Он стал вспоминать Яну Цветкову с ее открытой улыбкой и веселым, заразительным смехом, ее непосредственностью, неспособностью пройти мимо чужой беды. Карлу слышался какой-то шум, будто что-то стучится в стену, голоса…
— Я схожу с ума… — прошептал он.
Внезапно одна из стен его темницы рухнула, и в ярком свете фонаря Карл с изумлением увидел стройную фигуру Яны с длинными волосами, как всегда на высоких каблуках. Он не верил своим глазам, пока не услышал ее звонкий голос:
— Давай сюда! Здесь нет никакого завала.
— Яна… — прошептал Карл.
Ее одежда была в более чем плачевном состоянии и источала ужасный запах. Позади ее фигуры через проломанную стену появилось нечто… Карл поморгал глазами и понял, что это не галлюцинации. За Яной двигалось большое чудище с квадратной головой.
— Голем… — выдохнул Карл, и волосы зашевелились у него на голове.
Он собрал все свои силы, чтобы не дать чудовищу обидеть его любимую женщину, поднялся на ноги и с диким криком:
— Яна, поберегись! Голем! — кинулся на чудовище, нанося ему удары в его квадратную голову, которая оказалась почему-то мягкой и податливой, а не металлической.
На этот бросок он потратил всю оставшуюся жизненную энергию, и, получив от Голема, изрыгающего проклятья и источающего жуткий запах, внушительный удар в солнечное сплетение, Карл затих.
Яна осветила неподвижно лежащего Карла и, пытаясь мило улыбнуться, удовлетворенно заметила:
— Это Карл! Браво, Дмитрий, мы нашли его. Только что он делал под землей, да еще в таком виде?
Дима не разделял ее радости, ощупывая свою разбитую губу и подбитый глаз.
— Вот говорил же себе, что зря с тобой связался. Этот князь просто сумасшедший! Что он делает ночью в подземелье? Все нормальные люди спят, а он, вероятно, охраняет свой замок со стороны подземных ходов. Кинулся на меня, словно цепной пес!
— А ты тоже хорош, так ударил его, что он лишился чувств!
— Ага! Пока он бил меня, ты не возмущалась! Да еще назвал меня каким-то обидным словом — Голем! Сам он Голем! Бедная Анфиса, с кем она связалась? На кого меня променяла?!
— Что теперь делать с его бездыханным телом? — почесала затылок Яна.
— Не тебе же его нести, — вздохнул Дима и, чертыхаясь, взвалил на себя эту ношу, — тяжелый, черт… килограммов девяносто!
Яна шла впереди, сматывая в клубок веревку и освещая дорогу. Дима со своей ношей шел следом, поминутно чихая, шатаясь от тяжести и ударяясь о шершавые стены то своим плечом, обдирая его в кровь, то туловищем обездвиженного князя.