— Когда она была опубликована, Станислав Семенович?
— В девятнадцатом номере, за 14 мая 1993 года. А 22 мая беседу перепечатал главный редактор «Советской России» Валентин Чикин, редактор самой порядочной газеты России, как назвал его читатель газеты в том же номере.
«В нашем районе, где я жил, — рассказывает Александр Зиновьев, — много народу было арестовано… Арестованы были жулики и преступники, уголовные элементы. А все они проходили по политической статье как враги народа. Это были просто пьяницы, которые пропивали колхозное добро, я сам в колхозе тогда работал.
Не отрицаю, репрессии были. Но пресловутая солженицынская концепция сталинского периода является ложной. Это фальсификация истории.
Сталинская эпоха одновременно и великая эпоха была, грандиозная совершенно!»
Извините, что увлекся, но последние слова Александра Зиновьева, которого никак не заподозришь в симпатии к тем властям, которые выслали его из страны; надо собственноручно переписать каждому соотечественнику и носить на груди рядом с партбилетом, если он еще сохранился… Одни слова писателя о том, что Сталин как военный стратег был на высочайшем уровне, чего стоят…
— Мы перепечатаем эту беседу у себя, Станислав Семенович.
— И правильно сделаете. Парадоксально, но факт: необходимо заново учить русских людей любить Родину, уважать великое прошлое, которое по указке советников из ЦРУ оплевали доморощенные проституты в штанах и в юбках. После революции бытовал еще один политический термин — буржуазные перерожденцы. Вот все они, уже ненавистные народу дерьмократы — круто их обозвал народ, не правда ли?! — и есть это самое слово. Я бы несколько иначе сказал — мелкобуржуазные перерожденцы, местечкового масштаба. Но с аппетитами просто вселенскими… так воровать еще никому в России не удавалось!
И даже если сумеют убежать за кордон, заграница не поможет, за шифрами бронированных сейфов иностранных банков награбленные народные миллиарды им не сохранить. Кое-кого выдадут — ссориться с Новой Россией будет себе дороже! — а остальных разработают парни из спецслужбы, которые примутся собирать наворованное у Отечества по всему свету. И все-таки придется вернуть! Это же как дважды два!
Эти страницы я перечитывал и слегка правил перед тем как вставить в роман уже во дворе на врытом под яблоней симпатичном деревянном столике. Где-то по шоссе пробегали машины, за высоким забором оставался другой мир, а здесь было тихо и безмятежно. Я оторвался от бумаг, бездумно посмотрел на заходящее солнце, солнце было еще достаточно ярким, и перед глазами возникли разноцветные пятна.