В день референдума Стас Гагарин бродил по Москве, всматривался в лица прохожих и мысленно спрашивал их, почему говорят они «да» собственной нищете и бесправию, национальному унижению и злобному попиранию русской гордости, вывескам на английском языке, бесстыдным сиськам и жопам на первых полосах порнографических изданий, которыми завалены были мерзкие лотки и киоски.
К 25 апреля 1993 года штурман уже понял: происходит убийство русского народа! Как не сообразили его соотечественники, что нельзя менять старое мышление на новое! Народное сознание — не сопревшая портянка, которую можно выбросить вон, сменив на свежую байку.
Поменяв образ мышления — менталитет, как теперь стали говорить, появилось эдакое модное словечко — архитекторы перестройки уничтожили личность. А это равносильно убийству…
Вот что произошло с Отечеством!
Удар был нанесен по всем жизненно важным направлениям. Экономика, социальная безопасность, вера в славное прошлое, национальные святыни, надежное будущее. И, наконец, язык…
Боже мой, что успели сотворить с русским языком, как испохабили его, донельзя засорив иностранными словами, внедряя в сознание обалдевших людей брифинг, рейтинг, саммит, ваучер, консенсус, хотя слова эти прекрасно переводятся на русский и куда как приятнее ложатся на привычную речь! Ах, суки, суки, перестройщики немытые, косноязычные слуги тайных сил, захвативших Россию…
— Убийство русского народа! — повторял прозревший странник во времени, бродя по столице, с жалостью и гневом разглядывая беспечные лица ни о чем не подозревавших москвичей. — Неужели вам не дано понять, люди, как медленно, но верно вас убивают? Многие из вас уже трупы, а имена и фамилии, которые вы носите, только этикетки к манекенам, в каковых давно соотечественники превратились…
Утром 26 апреля 1993 года он вновь сидел в библиотеке, хотел прочитать воскресные газеты, окончательно убедиться в истинности трагического приговора.
И едва молодой сочинитель разложил заказанные экземпляры, как услыхал возглас молоденькой девушки, обращенный к подружке, шептавшей ей на ухо нечто:
— Да ты загляни в каталог!
Стас Гагарин вздрогнул.
Как же мог он забыть о великолепной и надежнейшей возможности узнать о себе самом!
Каталог!
На память пришли месяцы аспирантуры, когда он, работая над диссертацией, посещал третий научный зал Ленинки. Однажды, любопытства ради, будущий ученый заглянул в картотеку, чтобы посмотреть, какие письменные труды оставили человечеству его предки. К собственному смущению аспирант обнаружил и «Эротические стихотворения» одного из Гагариных, изданные в прошлом веке.