— Вчера газета не поступила… А что?
— Валентин Чикин опубликовал беседу Димы Королева с председателем Товарищества Станислава Гагарина, — сообщил Стас. — Беседа называется «Сталин в Смутном Времени»… О романе «Вторжение» разговоры с фотографией автора, лихого комбата морской пехоты. Классная работа!
— Как?! — воскликнул я. — Неужто Чикин так быстро напечатал?
— Успел, — усмехнулся двойник. — Такие вот дела… Поздравляю!
— По нашим каналам передал газету Йозефу, — сообщил мне Гитлер. — И подтверждение о получении с Того Света пришло. Товарищ Сталин тоже вас поздравляет…
— Спасибо! А когда его ждать в Россию?
Гитлер пожал плечами. Он стоял на берегу в характерной для него позе, правая рука ниже пояса удерживала левую. Лицо фюрера, которое всегда оживлялось, едва я заговаривал о его друге Сталине, на этот раз было озабоченным — я уже упоминал об этом — и одновременно отрешенным.
— Есть проблемы, мой фюрер? — спросил я.
Лицо у Гитлера посветлело.
Конечно, не имел права называть его мой фюрер, ибо моим вождем Адольф Алоисович никогда не был, но интуитивно я осознавал, что гостю, а теперь и соратнику, который прибыл из Иного Мира сражаться за Россию, будет по душе, если обращусь к нему привычным в окружении генсека рабочей партии словосочетанием.
— Спасибо, дорогой письмéнник, — сказал Гитлер. — Проблемы у нас общие теперь… Сегодняшний день — последний, увы, мирный день России.
Глава седьмая
НАЧАЛО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
I
Уже десятого мая началось крутое развитие событий.
Впервые аукнулась предательская дебильная политика бывших коммунистов-циников, обозвавших себя демократами, которые всегда были всего-навсего мелкобуржуазными перерожденцами — на крупных не тянули по причине элементарной умственной отсталости — вовсе не в России. Здесь русский народ, замордованный телевизионным террором, все еще ждал с моря погоды.
Бурно и напористо забастовали шахтеры Донбасса. Они вовсе не ограничились экономическими требованиями, нет. Не было у добытчиков угля, работающих в условиях крайней изношенности подземного оборудования, отягощенного нехваткой крепежного леса, который традиционно поставляла Россия, не было у решительных парней, знающих почем фунт лиха, и куцых политических требований вроде отставки правительства или провозглашения все еще модного суверенитета.
Впрочем, речь о независимости все-таки шла. Шахтеры объявили о том, что горное оборудование принадлежит народу Донбасса, равно как и все, что находится на земле и под нею, но оставаться в составе республики, которой правит вельможный гетьман Кравчук, народ Донбасса не желает и, памятуя о завете Богдана Хмельницкого, поначалу отделяется от руховской Малороссии и бьет челом русским братьям: примите блудных сыновей до дому, до общей хаты…