— Что же такое получается, Венсан Витальевич?
Тот поднял на следователя большие голубые глаза.
— Что? — тихо спросил он.
— Почему все убийства у нас в округе происходят при вашем участии?
— Что значит при моем участии?!
— Вы понимаете, о чем я говорю. Насколько мне известно, погибшая была вашей подругой? Примите мои соболезнования.
— Спасибо, я до сих пор не могу поверить…
— В такое трудно поверить. Вы ведь догадываетесь, что вы, Венсан Витальевич, первый подозреваемый?
— Меня этим уже обрадовали на месте преступления.
— Во-первых, это была ваша знакомая. Во-вторых, она, со слов свидетелей, объявила о вашей женитьбе, и вы явно в восторге не были. В-третьих, люди видели, как вы ссорились после ее заявления о предстоящем браке.
— Да, именно так я избавляюсь от женщин, которые хотят выйти замуж за меня. Я их убиваю, — хмуро ответил Венсан.
— Не утрируйте, Венсан Витальевич, ваше положение очень серьезное. Вы единственный, на ком из присутствующих гостей в галерее была обнаружена кровь.
— Потому что я — единственный, кто проверял, жива ли Галя, искренне пытаясь ей помочь. А потрогать ее, прощупать пульс, если вся голова ее, спина и пространство вокруг тела забрызганы кровью, и не испачкаться самому было нереально, — ответил Венсан.
— Однако все эти незначительные минусы складываются именно против вас, — следователь оставался непреклонным, — кстати, на осколках вазы обнаружены ваши отпечатки пальцев.
— Я трогал ее, когда ваза еще была в целом состоянии.
— Я знаю. Показания Серафимы Яковлевны, подтверждающие это, есть у меня. Но некоторым может показаться, что, потрогав вазу при свидетелях, вы обеспечили себе алиби на последующее обнаружение отпечатков пальцев, чтобы не надевать перчатки и потом не избавляться от них.
— В вашем представлении я просто расчетливый злодей. Зачем же я тогда убил Галину таким способом, чтобы подозрение упало на меня?
— Вы же не закоренелый преступник.
— А… понятно, я еще не успел поднатореть в этом деле, хотя с моей репутацией Синей Бороды…
— Венсан Витальевич, кто еще мог такое сотворить с Галиной Киреевой?
— Я не знаю… Я понимаю, что это должен быть кто-то из людей, присутствующих в галерее, но я никого из них не знаю. Это были знакомые Галины.
— Она была встревожена?
— Нет.
— Чем-то озабочена?
— Пожалуй, нет.
— Не замечали ли вы за ней что-нибудь странное в последнее время? — продолжал допрос следователь.
— Нет… она любила ходить в театр, а сегодня наотрез отказалась. Меня это несколько удивило. Эх, надо было настоять на посещении театра, Галина осталась бы жива.