— Волга! Волга! — заорал более членораздельно Фирс. — Эй, тут Волга!
За косогором был обрыв. А под обрывом — влево, вправо и вперёд — отражала заходящее солнце речная гладь.
Мы добрались до Волги. Правда добрались.
* * *
Мокрые ноги совали в огонь. Наконец все улеглись вокруг костра. По рукам пошли холодное мясо, щавель и камышовые корни — печёные, но, естественно, холодные тоже.
— Уф, ну и переход, — выдохнул Вадим. — Думал — всё, помру.
— Уже и песен не осталось, — добавил Игорь Северцев и лениво подбросил в пламя хвороста.
— А ты здорово придумал — петь, — одобрила Наташка Мигачёва. — Вовремя.
— Да это не я придумал, — усмехнулся Север.
Если честно — мне всегда нравилось, когда меня хвалят, хотя я умело это скрывал и слыл «очень скромным мальчиком». Но Север промолчал, и я, слегка разочарованно вздохнув, занялся едой.
— Это же ты придумал, — щекотнул мне ухо Танькин шёпот. Она сидела возле меня и смотрела понимающими глазами. Отсвет костра падал на них как-то так, что глаза лучились изумрудным живым светом, и я задохнулся, но тут же бодро отозвался:
— Да ну, ерунда! — подумал и добавил: — Всё равно спасибо… — я помедлил и решился: — Тань… ты очень устала?
Её глаза заискрились, и она, чуть прикусив уголок губы, посмотрела куда-то в сторону:
— Пошли погуляем. Я правильно поняла?
* * *
— Волга, — Танюшка чуть шлёпнула босой ногой по воде, слегка плескавшейся у песчаного берега. Я стоял чуть позади и сбоку, мучась желанием её обнять. Потом вдруг вспомнилось, как почти месяц назад мы вот так же ходили по берегу другой речушки, и Танюшка думала, что порезала ногу.
— Тут хорошо гулять босиком, — сказал я. — Ни банок, ни бутылок…
— Не то, что на Пурсовке, а? — Танюшка плеснула ногой в мою сторону, но я не принял игры.
— Мы так мало говорили… ну, за эти две недели… — я присел на корточки. Танюшка, подумав, опустилась рядом со мной, подобрала несколько галек в песке. Подумала ещё, кинула одну в воду. Я молча протянул руку, она отсыпала три. Я тоже кинул. Сказал: — Вот и Волга. Если честно, никак не соображу, куда нам дальше…
— А это не всё равно? — Танюшка кинула ещё одну гальку. — Мир большой… Олег, я не хочу сейчас про это.
— Извини, — немного смешался я.
— Ничего… Я искупаюсь, а ты подожди тут, ладно? — она, сев на песок, начала стягивать джинсы. Я отвернулся и посмотрел вновь лишь когда Танюшка уже входила в воду, касаясь её ладонями разведённых в стороны рук. — Тёплая, — сказала она, не поворачиваясь, потом гибко подскочила и нырнула. У меня дух захватило — сам-то я плавать не умел и всегда боялся, когда плавала Танька. Но она уже вынырнула подальше, отфыркиваясь и вертя головой. Слышно было, как она смеётся.