Так вот часа через два, Кузьмич, одному ему известными тропами вывел меня из леса нос к носу к кузне, которая была расположена на небольшой опушке, примерно, в полу версте от края деревни. То, что предстало моим в раз округлившимся очам, резко отличалось от традиционного представления о сельской кузнице, почерпнутого из сканированной информации о цивилизации землян.
На чудесной полянке, окружённой густым и высоким лесом, расположился комплекс перемешанных друг с другом по большей части деревянных строений соединёнными между собой проводами, трубами, проходами и чёрт ещё знает чем. Посреди всего этого монументального с претензией на авангардный стиль архитектурного нагромождения внушительно возвышалась стальная труба, из которой с интервалом в минуту вываливался густой, сизый дым, как из небольшого но, крайне плодовитого вулкана. Более того, подойдя ближе, я, заметил, что на всех крышах строений находятся что-то вроде уловителей солнечной энергии на подобии наших межзвёздных фотоэлементных аккумулирующих батарей. И наконец, метровая параболическая антенна, корпус которой был сделан, по-видимому, из обыкновенной спрессованной фольги окончательно повергла меня в состояние легкого очаровательного шока.
– Ну, что… впечатляет? – как всегда с гордостью за всё лучшее в родных краях спросил Кузьмич, присев на пенёк, чтоб, закурив самосаду, отдышаться после перехода.
– Не то слово – прямо фантастика какая-то – глазам не верю…
– Это что – вот когда внутрь зайдёшь, оглядишься, с Петром познакомишься – тогда по-настоящему онемеешь от удивления, – с иронией продолжал в том же, восхваляющем духе егерь.
Минут через пять после того, как Кузьмич, специальной приспособленной для этого железякой постучал в сплошные кованые ворота кузницы, оные, не смотря на внушительность, бесшумно разъехались в стороны и перед нами предстал небольшого роста средних лет мужичок с непропорционально мощно развитым предплечьем и взъерошенными, чёрными, как угли волосами на голове. Но больше всего меня поразили глаза, которые, словно ненасытный огонь искали любую соломинку, былинку нового, интересного, непознанного для своего существования и развития.
– Ну, здорово, Петр! Как дела?! – с уважением, основательно пожимая крепкую ладонь Петра, спросил Кузьмич.
– Как сажа бела…- грустно отшутился кузнец, – видишь, будто чёрт из преисподней, третий день от наковальни не отхожу…вдрызг умотался…
– А что так? – проникнулся егерь, – опять чего-нибудь эдакое задумал?
– Если бы…Ты ж знаешь, Кузьмич, когда что-то творишь по уму и сердцу, то и душа радуется и работа спорится, а тут чистая каторга – председатель наш на голову ушибленный – Боренька – забодай его комар, таки подрядил меня забор ковать для правления.