— Миссис Минотти опознает парня, который стащил у нее батат. Мы хватаем его, он колется, признает себя виновным и отправляется отбывать пожизненный срок.
— Многообещающе звучит. Есть запасной план на случай, если этот не сработает?
Уиллоус сказал:
— Семья Эмили Чен, знакомые. Может, кто направит по верному пути.
— А что с рестораном — с его владельцами? Беседовали уже?
— Мы даже не знаем, кто они. Здание принадлежит номерной компании. Если удастся выяснить, кто стоит за номерами, может, сумеем вытащить из них какие-нибудь имена.
Бредли повертел в пальцах деревянную спичку, словно крошечный жезл.
— Ладно, думаю, пока все. Держите в курсе. Если появится что-то новое…
— Вы узнаете первым, инспектор.
Миссис Минотти все еще корпела над первой книгой. Паркер нагнулась, тронула ее за плечо.
— Мы с Джеком собираемся сходить пообедать. Хотите с нами?
Зеленщица улыбнулась ей.
— Нет, пожалуй, я останусь и полюбуюсь еще на этих красавцев.
— Точно?
— Да, спасибо.
Паркер сказала:
— Мы ненадолго. Если узнаете кого-нибудь, скажите детективу или служащему, они нас вызовут. Ладно?
— Да, хорошо. Спасибо.
Паркер и Уиллоус спустились в лифте на первый этаж. Двери раскрылись, и они прошли мимо приемной. Уиллоус кивнул полицейскому за столом, новичку, который был сыном парня, учившегося в одном с ним классе.
Паркер спросила:
— О чем ты думаешь, Джек? Ты вдруг погрустнел.
— Старый.
— Бредли?
— Нет, я. Куда пойдем?
— Как насчет японского ресторанчика на Уотер-стрит, того, где в витрине бамбук?
— «Кубико».
— Именно, — сказала Паркер. — «Кубико».
Небо над ними было безоблачное: глубокая, безупречная синева. Машины двигались сплошным потоком; по тротуарам сновали хозяйки, вышедшие за покупками. В тени Библиотеки Карнеги прохлаждались с полдюжины забулдыг. Прежде, пока не закрылся винный магазин по соседству, было и того хуже. Паркер вспомнила, как однажды, подойдя к своей патрульной машине, обнаружила кляксу рвоты на лобовом стекле, сам бродяга отсыпался на капоте, впитывая тепло мотора, словно бездомный кот. Она слыхала историю про полицейского по фамилии Рафферти, который нашел пьяницу спящим на капоте своей машины, завел мотор и поехал. Спидометр показывал двадцать миль в час, когда пьяница проснулся, в панике соскочил и расшибся в лепешку о кирпичную стену. Конечный итог: один раскроенный череп и один сурово наказанный полицейский. Но после этого случая, по крайней мере на время, забулдыги стали обходить стороной окрестности Мэйн-стрит, 312.
Уиллоус спросил:
— Что смешного?
— Да ничего. На самом деле это совсем не смешно, я вспомнила, как несколько лет назад пьяница заснул на капоте полицейской машины.