В ответ на мою цитатку из анекдота Аглаэль облегченно улыбнулся и стеснительно заметил:
— Мой народ свободен в выборе своих предпочтений и уважает чужие, но я слышал, люди ведут себя иначе.
— Ты вообще о людях много вредного наслушался! Общественная мораль гласно порицает не подпадающих под стандартную мерку и временами даже преследует их. Только все равно каждый делает то, что ему хочется, пусть и тайком от других, а если не делает, опасаясь разоблачения, то мечтает, — пожала я плечами. — Вот в город прибудете, можешь посетить какой-нибудь тамошний бордель и убедиться на практике. А что до меня, так я считаю, твои вкусы в постели — твое личное дело, а мое дело — закончить заклятие. Это даже хорошо, что ты особенный, мне не так стыдно будет делать тебе больно, наслаждайся, князь! — Я небрежно потрепала его по плечу, рассмеялась и продолжила «рисование». Теперь, когда не волновалась за Аглаэля, дело пошло куда быстрее и рунный рисунок вскоре был готов. Я отодвинулась, чтобы полюбоваться на дело своего ножа, и нашла заклинание весьма красивым. На удивление ровные, для моей обычной косорукости (неужто натренировалась?) знаки покрывали район солнечного сплетения князя и были полны не только знатной кровью, но и силой. Есть! Сработало! Да здравствую я!
— Готово! — провозгласила, воздевая нож к потолку шатра, будто флаг.
Аглаэль аккуратно, но без опасливого священного трепета, с каковым относились бы к своему израненному телу многие из знакомых мне и с виду весьма мужественных парней, промокнул кровь рубашкой и сел. Из порезов больше не пролилось ни капли. Вслушавшись в себя, князь заметил:
— Я ощущаю силу начертанных знаков.
— Ну еще бы, это очень старинные и могущественные знаки, — согласилась я. — К тому же ты нисколько не противился их нанесению, скорее уж принимал с такой охотой, — тут князь снова немного порозовел и бросил на меня кокетливый, очень мужской взгляд, — что они быстро пришли в рабочее состояние.
— Благодарю, магева. — Аглаэль взял мою руку в свои и поцеловал вовсе не там, где принято было в старые времена у нашенских дворян, а в центр ладони. — Но я все еще не знаю, как наградить тебя за помощь.
— Утро вечера мудренее, — ответила ему, — что-нибудь непременно сообразится до нашего отъезда.
— Разве вы не отправитесь в Патер с нами? — удивился и огорчился князь, неохотно выпустив мою ладонь.
— Нет, для создания слухов и мифов очень важно, чтобы первоисточник находился как можно дальше от эпицентра их распространения, — авторитетно пояснила я, словно каждый день выдумывала какую-нибудь легенду.