Она произнесла последние слова громче, ткнув рукой себе в грудь. А Кэррик прикрыл глаза и задумался.
— Я не хочу довольствоваться ни дюймом меньше, нежели все. И только потому, что я люблю Эйдана, и что мы любовники, еще не должно означать, что я упаду в обморок от волнения потому, что он решил, что ему нужна чертова жена и я та, кого он выбрал. Я уже делала такой выбор, большое спасибо.
Покрасневшая и задыхающаяся, она смотрела на Кэррика. И лишь сейчас она поняла все, что не могла облечь в слова ранее. Непонимание этого факта внутри себя она выразила словами. И больше она никогда не согласиться на меньшее, нежели все.
— Я считал, что есть смертные, которых я не понимаю, — несколько секунд спустя проговорил Кэррик. — Но сейчас я думаю, что это только относиться к смертным женщинам. Тогда объясните мне, Джуд Франциска? Почему не достаточно одной любви?
Она издала тихий вздох.
— Так бывает.
— Почему вы говорите загадками?
— До тех пор, пока вы сами не сможете решить это для себя, об этом не имеет смысла говорить. А после того, как вы поймете, в словах уже не будет необходимости.
Он пробормотал что-то по гэльски и покачал головой.
— Подумайте: один выбор может либо построить судьбу, либо ее разрушить. Сделайте правильный выбор, — затем, тряхнув запястьями, исчез, словно рябь в воздухе.
Эйдан был не менее сильно разочарован в женском роде, нежели Кэррик. Если бы ему кто-нибудь сказал, что его эго пострадало, то он бы просто посмеялся над заявившим это. Если бы кто-нибудь заметил, что придет время и страх охватит его, то он бы ответил, что тот говорит глупости. Но если бы ему сказали, что когда его сердце сожмут, ему станет больно, то он выкинул бы их из бара.
Но сейчас он чувствовал все выше перечисленное, и замешательство овладело им. Он был настолько уверен в том, что понимает Джуд. Ее ум и сердце, как и ее тело. И это означало, что Эйдан что-то упустил. И это было правдой, он говорил так, словно брал препятствие. И никак не мог предположить, что Джуд будет так холодна, впрочем, как и ее небрежный ответ на его предложение. Ради Христа, он сделал предложение девушке, а она ответила «нет, спасибо» тем же тоном, что говорят «как вам будет угодно», и вернулась на кейли.
Его сладкая и застенчивая Джуд Франциска не заикалась и не краснела, а холодно посмотрела на него, а затем повергла его навзничь. И в этом не было ни капли смысла, поскольку любой дурак мог бы сказать, что они подходят друг другу. Словно два звена в длинной и сложной цепи. И эту цепь он себе прекрасно представлял: постоянство и традиции. Мужчина к женщине, поколение к поколению. Она была той, с которой он должен быть, и вместе они могли бы выковать следующее звено в этой длинной цепи.