— Ты это о парне в камуфляжном полушубке? — оглянулся Напалм. — Он из Форта. Я так понял, наёмник.
— Вот видишь!
В этот момент Кирилл Ефимович достал из саней здоровенную бутыль самогона и заорал на весь лагерь:
— Подходим сюда! Живее!
Охранники и возницы потянулись к нему, а проверявший сани Михаил Григорьевич предложил:
— По пятьдесят грамм не желаете?
— Нет, спасибо, — отказался я и поморщился из-за вновь вгрызшейся под левую лопатку ломоты.
— Тоже не пью, — мотнул головой Напалм.
— А у меня с собой.
И Марина продемонстрировала фляжку с коньяком. А заодно и приложилась к ней. Торговец только пожал плечами и предупредил:
— Сейчас выезжаем уже. И так задержались сверх всякой меры. — И он указал на отгороженное деревянными загородками отхожее место: — Все дела заранее сделайте, чтобы в дороге не останавливаться.
— Хорошо, — кивнул я.
— И заметьте, Михаил Григорьевич, — как-то незаметно оказался рядом с торговцем начальник охраны, — за всё это время ни одного обоза со стороны Песчаного не было. С Октябрьского и окрестных сёл несколько саней на дорогу выезжали, а оттуда никого.
— Ну и что ты от меня хочешь? — нахмурился торговец. — Усиль охрану, объяви повышенную готовность! Мне тебя учить, что ли?
— Не вам, — согласился Константин с таким видом, будто раздумывал, не послать ли нанимателя далеко и надолго. — Ладно, распоряжусь.
— Ну что, готовы? — остановился рядом закончивший разливать спиртное Кирилл Ефимович и как-то слишком уж пристально уставился на Марину.
— Готовы, — кивнул Михаил Григорьевич и поспешил к саням готовившегося выезжать сына.
— Не понимаю я вас, Евгений Максимович, — со страной улыбкой произнёс оставшийся у костра толстяк, — в Северореченск девушку везти, это как со своим самоваром в Тулу ехать! Там такие девицы — просто ух! Кровь с молоком!
— Всё своё вожу с собой, — без улыбки ответил я. — Ладно, пойдёмте уже в сани.
— Только отогрелась, — печально вздохнула Марина.
— А пересаживайтесь ко мне! — немедленно предложил ей Кирилл Ефимович. — Уж будьте уверены, я мёрзнуть не дам!
— Это вряд ли, — отказалась девушка, а когда мы отошли от так и продолжавшего пялиться ей в след толстяка, вполголоса пробормотала: — Слизняк…
— Не в твоём вкусе? — немедленно поддел её Напалм.
— Абсолютно, — на полном серьёзе ответила Марина.
Мы без какой-либо радости погрузились в сани, а, когда Михаил Григорьевич закончил читать нотации уже озверевшему от излишней опёки отпрыску, обоз двинулся в путь. Вновь потянулись вдоль дороги заснеженные поля и серые силуэты облетевших деревьев, меж которых изредка стали попадаться зелёные мачты сосен. Небо по-прежнему оставалось безоблачным, солнце светило до рези в глазах и пришлось надеть тёмные очки, чтобы не ослепнуть от бегавших по снежному насту искорок.