– Пожалуйста, Наташа, перестань, – попросила Татьяна.
Она пошла в туалет, принесла рулон туалетной бумаги и подала его мне. Я оторвала большой кусок мягкой бумаги и стала вытирать глаза. Но от этого стало только хуже. В глазах щипало, краска размазались по всему лицу.
– Погоди, я помогу, – сказала Татьяна.
Она окунула кусочек бумаги в воду и начала осторожно протирать мое лицо.
– Вот будет, если Марат увидит такое. Он тебя убьет!
– Это было бы к лучшему, – всхлипнула я.
– Нет, – возразила Татьяна. – Все скоро устаканится, вот увидишь, – утешала она меня.
– Устаканится? – Я отвела ее руку в сторону и с удивлением посмотрела на нее.
– Вот именно. Правда, будет лучше.
– Ты считаешь, что…
«Может, Татьяна все же согласится бежать со мной?» – почему-то подумала я. Как же я обрадовалась. Не так уж и много надо человеку, чтобы почувствовать себя счастливым. Кусочек надежды, прикосновение руки…
– Нам теперь будет лучше, – повторила Татьяна.
– Теперь?
Сердце оборвалось. Ничего не изменится. Татьяна и не думала бежать. Ее мысли были заняты совсем другим.
– Наташ, наверное, нам в Швеции будут платить, – сказала она.
– Так ты это имела в виду?
– Получать деньги – что же в этом плохого? – произнесла она непонимающе.
В ответ я только застонала. Как же ей объяснить, что я не хочу быть проституткой? Не хочу! А Татьяна продолжала щебетать:
– Я смогу зарабатывать по пятьдесят – сто долларов в день, если постараюсь. За десять дней – это почти тысяча, а за сто – целых десять тысяч! За год я смогу скопить на небольшую квартирку! О, я буду счастлива!
Я с изумлением смотрела на нее: как можно быть такой тупой и верить, что ты заработаешь на квартиру? Если бы все было так просто, проституция считалась бы престижным занятием.
– Тань, неужели ты думаешь, что Марат будет давать тебе деньги? Да он их лучше себе возьмет, – я попыталась охладить ее энтузиазм.
– Насколько я знаю, сутенеры берут себе только половину денег, а остальное ты можешь оставить себе. Во всяком случае, так было в Москве, – ответила она.
– Что-то ты в Литве денег не получала…
Я и не заметила, как мы перешли к обсуждению вопроса об оплате нашего труда. Это было противно. Как я могла? Меня вынудили заниматься проституцией, а я как последняя блядь сижу и разглагольствую тут о деньгах. А в чем, собственно, разница между блядью и проституткой? Блядь – это самая последняя стадия унижения, а проститутка – это профессия?
Я вспомнила об одной книге какого-то классика, которого мы проходили в девятом классе школы. Классик описывал бордель, в котором жили проститутки, или