Елена разрешила заместителям двигаться.
2 тени стали подбираться к первой женской фигуре.
Они явно хотели на нее наброситься. Она легла, закрыв голову руками. Один из заместителей, изображавших угрожающую тень, встал над ней так, что стало понятно – речь идет о насилии.
Елена подняла еще одну заместительницу и сказала: «Ты – Ника». И с этими словами ввела ее в поле расстановки.
Моя заместительница подошла сначала к монаху, глядя на него, произнесла «Пожалуйста…» и обняла его. Он мягко снял ее руки и сказал ей: «Я не могу тебе помочь, но есть место, где ты можешь помочь себе сама. Горы»
Тогда моя заместительница подошла к лежавшей женщине из сна, стала рядом с ней на колени, а потом легла рядом и обняла ее.
Человек, «от которого зависела судьба женщины из сна», подошел к моей заместительнице и попытался ее приподнять, но она со злостью отвела его руки и произнесла очень отчетливо: «Мое место здесь».
Елена повернулась ко мне и сказала: «Смотри. Твоя заместительница выбрала смерть».
Елена спросила агрессивную мужскую фигуру, что ей хочется сделать теперь?
И тогда этот мужчина-насильник лег рядом со своей жертвой, и они обнялись.
Он сказал: «Теперь хорошо. А тогда была война, все так поступали». При этих словах моя заместительница встала, сжав кулаки, и стала пристально смотреть на этих двух обнявшихся лежащих.
Человек, от которого зависела судьба, снова попытался увести мою заместительницу.
Но она не хотела уходить и говорила: «Все мое внимание там. Слишком несправедливо. Эта женщина не виновата так сильно, чтобы кончить так плохо. Во всем виноват он». И она показала на монаха.
«Моя бабушка» подошла к ней и обняла ее сзади.
Моя заместительница заплакала и произнесла: «Я очень виновата, ведь я могла просто уехать, но почему-то осталась…»
Стало понятно, что она отождествляет себя с лежащей женщиной.
– Мы не знаем точно, что случилось, – произнесла Елена, – но по всей вероятности, это произошло во время войны. Когда речь идет о жизни и смерти, события, в которых совершается несправедливость, сами соединяют жертв и преступников, хотят они этого или нет. Связь осуществляется независимо от личной вины или ответственности. Если эту связь не признают – а это, конечно, трудно сделать самим жертвам и агрессорам и их непосредственным потомкам, – тогда коллективное бессознательное принуждает рожденных позже членов семьи замещать исключенных жертв и преступников, которых вытеснили из сознательных воспоминаний, и еще раз продолжить их судьбу своей собственной жизнью. Как будто это единственный путь, который может привести к примирению между жертвами и преступниками. Но иногда это может происходить не с прямыми кровными родственниками участников трагедии, а с их инкарнациями.