«Так, – говорю, – а Вадим Покровский, случайно, на Тибет не едет с нами?»
«А как же, едет обязательно, – радостно отвечают они. – А вы что, с ним знакомы? Он у нас – почетный клиент».
Я, с одной-то стороны, конечно, рада до соплей, что вместе с Вадькой поедем, а с другой – возникает у меня такое странное ощущение обреченности. Третий голос. Я понимаю, что так не бывает, мистика… И мне начинает казаться, что решения не я сама принимаю, а кто-то за меня… Как будто меня ведут и нет возможности соскочить, выплыть из потока заранее организованных событий…
А впрочем, зачем так сильно нервничать? Только дураки считают, что в жизни бывают случайности. Вот и я раньше тоже так думала. Та самая сосулька, которая дожидается хорошего человека, никогда, однако, не дотянется до человека благоразумного, сторонящегося ранней весной домов с их ненадежными крышами и карнизами и поэтому жмущегося к краешку тротуара. Его, наоборот, заденет зеркалом троллейбус, после чего он, поскользнувшись, попадет под колеса не успевшей затормозить «газели». Но если «газель» все же затормозит вовремя, то ничто не помешает нашему лоховатому герою вслед за тем съесть на улице пирожок с хрустящей корочкой. Ну а что бывает с теми, кто ест на улице пирожки немытыми руками, вас мама предупреждала? Меня тоже. И ведь была права.
Но почему, почему все это так происходит? Почему женщина, спасшаяся из разрушенного небоскреба 11 сентября, погибла совсем скоро в рухнувшем авиалайнере, а другая женщина, опоздавшая на этот самолет, через неделю погибла в автокатастрофе, и все удивились и на какое-то время, может быть, даже испугались, а потом снова забыли. Что сделали эти женщины такого, почему им было не спастись? А я что кому плохого сделала? Почему мы боимся додумать дальше и останавливаемся на том, что от судеб защиты нет или что Аннушка уже разлила масло?
Надо заканчивать с такими длинными внутренними монологами.
«Ладно, – говорю, – ведите меня на собрание».
Вхожу. Ну и угадайте, рядом с кем осталось единственное свободное местечко? Правильно!
Когда Чаран почувствовал, что силы к нему вернулись, он вновь простерся на холодной каменистой насыпи. Странное видение… Какое оно имеет к нему отношение? Еще шаг, и еще раз его распластанное тело прижалось к камням. Еще, еще… Его хватило на полтора часа. Он понял, что не может подняться. Солнце стояло уже высоко. Немного потеплело. Очертания гор стали резче. Чаран завернулся в спальник и лег на спину. Он знал, что будет тяжело, но чтобы так. Однако то, ради чего он приехал сюда, было по-прежнему слишком важно. С этим нельзя было дальше жить. И, значит, он завершит кору. На этой мысли его собственное сознание оставило его, он опять провалился в забытье. На этот раз он отождествился с этой девочкой гораздо сильнее, чем в прошлый. Чаран исчез. Осталась только она.