— Выпьете с дороги?
Капитан Батурин улыбнулся.
— Выпью.
Налив ему в тарелку борща, придвинув хлеб, соленые помидоры и огурцы, она села на другом конце стола и, подпершись рукой, внимательно стала смотреть, как он ест. Капитана Батурина смущал ее взгляд.
— Муж? — чтобы нарушить молчание, спросил он, подняв глаза на большую фотографию на противоположной стене.
— На фронте, — кратко ответила она.
Пахли полынью и дождевой водой полы. После обеда, постелив в спаленке капитану Батурину кровать, хозяйка ушла во двор, прикрыв снаружи ставни. Капитан Батурин некоторое время с жалостью смотрел на чистую, свежую простыню и потом решительно стал снимать сапоги.
Но вскоре его разбудили. Сквозь сон капитан Батурин услышал, как в прихожей хозяйка сердито выговаривала кому-то, что человек только что с дороги, а ему даже полчаса отдохнуть не дают. Мужской, не знакомый Батурину голос отвечал ей:
— Ничего не поделаешь. Война.
— Войдите! — крикнул Батурин, свешивая ноги с кровати и быстро надевая гимнастерку.
— Кто здесь капитан Батурин? — пригибая под низкой притолокой голову и входя в комнату, спросил майор в фуражке с черно-бархатным околышем. Из-под фуражки выступал ободок бинта.
— Я, — ответил капитан.
— Наконец-то нашел вас, — снимая фуражку и проводя рукой по затылку, сказал майор.
Не поясняя, зачем ему понадобилось искать капитана Батурина, он положил фуражку на подоконник и присел к столу.
Хозяйка открыла ставни, собрала ему так же, как до этого капитану Батурину, поесть, может быть, лишь чуть больше обыкновенного гремя посудой. Так же, уже нацедив из граненого графинчика в стакан лимонную настойку, спросила:
— Выпьете?
— Спасибо, — взглянув на нее, ответил майор. Веселые искорки на миг вспыхнули у него в глазах.
Капитан Батурин смотрел, с какой жадностью ест майор, и чувствовал, как раздражение все больше охватывает его. Мало того что этот залетный гусь так и не дал отдохнуть ему после бессонной ночи, он еще, судя по всему, и надолго устроился за чужим столом.
Глядя на забинтованную голову майора, Батурин старался заглушить в себе это чувство, но оно все больше овладевало им.
А майору, который, проголодавшись за долгую поездку по степи, впервые хорошо поел и даже выпил водки, лицо сидевшего перед ним капитана начинало казаться все более симпатичным. Отодвинув от себя пустые тарелки и оглядев заблестевшими глазами стены чистой комнаты, майор сказал, что в точно таком же домике он жил до войны со своей семьей на погранзаставе.
И он вдруг, разговорившись, стал рассказывать капитану Батурину о своей довоенной семейной жизни, о жене, с которой он, прожив более шести лет, так ни разу и не поссорился.