Видно, лицо капитана все больше располагало к себе майора. Главное достоинство его жены, говорил он, это полное отсутствие каких-либо бабьих капризов. Ее нельзя причислить к тем командирским женам, которые постоянно требуют, чтобы мужья их ублажали.
Молча слушая, капитан старался не глядеть на него, а смотрел по сторонам, и то начинал передвигать на столе тарелки, то расстегивал полевую сумку и зачем-то шелестел картой. Но потом он притих и сидел уже не шелохнувшись, с побледневшим лицом.
Майор же, нисколько не смущаясь, что его слова или он сам могут быть неприятны незнакомому капитану, становился все более откровенным. Еще два или три раза он придвигал к себе графин с лимонной настойкой, наполняя стаканчик. Ему казалось, что в лице этого капитана с молодым лицом и седыми волосами он наконец-то нашел именно того человека, которому вполне мог довериться. Совсем на днях майор получил письмо от своей жены; вынув его из кармана, он стал вслух читать. Жена майора писала ему, что ни в чем не нуждается, пусть не беспокоится. И в конце письма сообщала, что отец теперь ни за что не узнает свою дочь. Это место письма майор прочел вслух два раза.
— А вам жена часто пишет? — складывая письмо, спросил он.
— М-моя семья погибла в первый день войны, — заикаясь, сказал капитан.
Майор испуганно взглянул на него и, покраснев до корней волос, стал прятать письмо в карман, шаря руками на груди и не находя кармана.
В эту минуту зажурчал на подоконнике зуммер полевого телефонного аппарата.
Взяв трубку, капитан, все еще заикаясь, сказал:
— Б-батурин.
Смысл того, что он услышал в трубке телефона, должно быть, доходил до него с трудом, потому что он переспросил:
— Какой Скворцов? — И, повернув голову, он с недоумением посмотрел на майора.
— Это я Скворцов, — вставая, сказал майор. Он встретился со взглядом капитана и вдруг вспомнил, где недавно видел почти такие же глаза. — Да, да, сейчас буду принимать батальон, — сказал он в трубку телефона. Положив трубку на аппарат и продолжая держаться за нее, он медленно спросил у капитана Батурина: — У вас еще кто-нибудь остался из родных?
Капитан непонимающе взглянул на него и, заикаясь, ответил:
— М-мать… — Он помолчал. — …И еще брат. — По его лицу пошли красные пятна. — Но я н-ничего не знаю о них.
Не глядя на него, майор надел свою фуражку с черно-бархатным околышем.
— Как вы догадываетесь, я назначен командиром батальона. Пойдемте знакомиться с хозяйством вашей роты.
Но уже у самой двери боль, как молотом, ударила ему в голову, и он должен был схватиться рукой за притолоку, чтобы не упасть. Капитан взглянул на его повязку с бурыми пятнами, проступившими через бинт.