Да, Вы правы, наше счастье не должно быть ничем омрачено. В наших сердцах не должно быть ни страха, ни сожалений, наш темный и грозовой небосклон должен смениться чистым, усеянным звездами небом. Да, тот, к кому я обращусь, услышит меня. Да, он непреклонен, но он сжалится надо мной. Да, я прошу Вас подождать три месяца, пока я не стану свободной, и если через три месяца наша голубка не принесет Вам освобождающую меня буллу, значит, на земле для нас нет надежды.
Тогда вверьтесь Богу, как я, свяжите себя с ним нерасторжимыми узами.
О, я слишком буду завидовать Вам, если Вы останетесь свободным, когда я скована.
Завтра я еду.
Половина пятого пополудни.
Отправляйтесь — и да хранит Вас Господь!
Сегодня исполнился ровно месяц с того дня, как я получил от Вас последнее письмо; месяц, как я не видел нашей голубки; месяц, как мне не с кем поговорить о Вас, кроме как с моим сердцем.
Нельзя впустую тратить время. Но минуты стали часами, часы — днями, дни — годами. Смогу ли я так ждать еще два месяца?
Да, потому что до последнего дня не перестану надеяться.
Я пишу это письмо, не зная, получите ли Вы его когда-нибудь, но я пишу его, чтобы в день, который разлучит или соединит нас, Вы знали, Изабелла, что каждое биение моего сердца — это мысль о Вас.
Лети, милая голубка, лети к моему дорогому воскрешенному, скажи ему, что его молитвы хранили меня, скажи ему, что я свободна, скажи ему, что мы счастливы!
Свободна! Свободна! Свободна!
Дай мне рассказать тебе все, любимый мой!
Не знаю, с чего начать, я потеряла рассудок от счастья!
Ты знаешь, что в тот самый день, как я написала тебе последнее письмо, была официально распространена радостная весть о беременности королевы. По этому случаю по всей стране должны были состояться пышные празднества, а король с кардиналом собрались раздавать помилования.
Я решила броситься в ноги к кардиналу, которому дана Римом власть решать все вопросы, связанные с религией.
Вот почему я просила у тебя только три месяца.
В тот же день, написав тебе, я попросила настоятельницу отпустить меня и уехала.
Моя соседка по келье обещала присмотреть за нашей голубкой. Я полностью доверяла ей и была спокойна.
Я выехала. Но, как я ни спешила, до Парижа я добралась только на семнадцатый день.
Кардинал был в своей резиденции в Рюэе. Я немедленно отправилась туда.
Он был болен и не принимал посетителей. Я поселилась в деревне и, назвав свое имя отцу Жозефу, стала ждать. На третий день отец Жозеф пришел лично сообщить мне, что его высокопреосвященство может меня принять.