Начальники из «Вымпела» появились в РТИ академика Минца не случайно: институт из научно-исследовательского превращали в военно-промышленное заведение. Исчерпав дипломатические средства, Минц пошел на крайнюю меру – подал в отставку, а ее взяли и приняли. Внешне все выглядело прилично. Минцу только что исполнилось 75 лет, и, как говорилось в приказе министерства, он «ушел на пенсию»[71]. На пенсию вместе с ним отправили старый РТИ – в рамках очередного советского «оргидиотизма» (выражение Зимина) заводские конструкторские бюро выделялись в отдельные предприятия.
Испытать этот оргидиотизм пришлось Зимину на собственной шкуре, получая выговоры один за другим. Однажды он приехал на серийный завод в одной майке, а получил в довесок к ней по приказанию начальника «Вымпела» В. Маркова телогрейку: его оставили на несколько месяцев, не выпускали с завода. Деталь – спиральный излучатель – четыре витка проволоки, никак не получалась нужного диаметра. «Завод раком стоит – нет на складе провода с таким диаметром! – вспоминает Зимин и поясняет причину остановки: на каком-то участке цеха рабочий тянул провод с катушки. И он его берет к ручке двери – его надо распрямить. Натягивает! (смеется). Меняется диаметр. Этого в техпроцессе нету! Никто не мог понять – отчего диаметр изменился!»
Глосса о советском руководителе
Главным инженером заводского КБ (ГКБ «Луч», п/я В-2489 – как только в памяти такое сохранилось!) был незабываемый Николай Чернухин. Хороший, доброжелательный дядька, большая часть произносимых которым слов (в особенности на его оперативках) были матерными. Это создавало некоторые неудобства ответственному представителю института (не путать с представителем отдела) Нине… (забыл фамилию). Будучи обязанной присутствовать на одной из оперативок, она несколько раз просила Чернухина пожалеть ее уши. Чернухин обещал, но его хватало лишь на несколько минут. Наконец Нина расплакалась, после чего удивленный Чернухин обратился к ней с доброжелательным вопросом: «Ну а ты-то чего ревешь? Я же не тебя на х… послал?»
Удивительно живучими оставались стереотипы. Директор завода казался Зимину идеалом директора: для него не было мелочей, он вникал в каждую деталь, казалось, не уходил с завода, казалось, без него завод остановится. Кажется, так оно и было. Представитель завода, начальник одного из отделов местного конструкторского бюро, активно «помогал» разработчикам, но, по словам Зимина, «бешеный южный темперамент и увлеченность работой сочетались у него с элементарной технической безграмотностью, хотя у него и была ученая степень кандидата технических наук, что было редкостью для серийного завода». О своих ежедневных открытиях и изобретениях он торопился оповестить всех, включая заказчика, который тут же прекращал приемку, «пока эти ученые не разберутся и не откорректируют документацию». Судьей в этом споре выступал заводской заказчик, который, по мнению Зимина, «в отличие от некоторых других, выполнял действительно необходимую функцию заводского ОТК (отдела технического контроля), другого практически не было».