— Понимаю, но при чем тут Квентин? Разве он оплачивает ее счета? — Дженнифер посмотрела на старшую сестру, в ее голосе отчетливо звучало волнение.
— Конечно, он. — Эвелин небрежно подняла брови, стараясь не выдавать своих чувств. — Кто же еще? Разве ты не помнишь, Конни жаловалась в письмах, что у нее совсем нет денег, а Квентин скупердяй?
— Да, но… Я думала, она преувеличивает. Ты же знаешь, она… — Дженнифер осеклась, закусив губу. — Мне все же кажется, что какие-то деньги у нее есть.
— Не думаю. Похоже, за все платит Квентин.
Нахмурившись, Дженнифер принялась смотреть в пол.
— А когда твои счета оплачивает кто-то другой, — медленно начала она, тщательно подбирая слова, — значит ли это, что врачи ему все про тебя рассказывают?
Эвелин сдвинула брови. Странный вопрос, но, видимо, важный для Дженнифер.
— Что значит «все»?
— Ну… — Дженнифер смяла пальцами край одеяла. — Ведь врачи как священники, да? Они ведь не должны никому рассказывать то, что им доверили. Но, если врачу платит кто-то другой, получает ли он право знать все?
Что-то здесь не то.
— Дженнифер, — твердо произнесла Эвелин, поставив чашку и придвинувшись к сестре так, чтобы видеть ее лицо, — о чем ты? Конни что-то рассказала тебе?
— Нет-нет, — горячо запротестовала Дженнифер, стараясь не смотреть сестре в глаза.
— Тогда зачем все эти вопросы о врачебной тайне? — Она сжала плечо сестры. — Дженнифер, если с Конни что-то не так, Квентин должен об этом знать.
Дженнифер ничего не ответила. Эвелин охватил страх.
— Господи, что-то с ребенком?!
Дженнифер энергично замотала головой.
— Ничего подобного. Я знаю, что и у ребенка, и у Конни все в порядке. — Дженнифер попыталась освободить плечо от хватки сестры. — Да успокойся ты. Даже если бы Конни и правда мне что-то сказала, я бы все равно не могла передать это тебе. А она ничего и не говорила. Честно. Ой, мне больно!
Смутившись, Эвелин отпустила ее плечо и попыталась собраться с мыслями. Вполне возможно, что этот секрет — только то, что ребенок был зачат до свадьбы. Наверное, Дженнифер просто не знает, что Эвелин это давно известно.
Но Дженнифер не должна так волноваться. Бедняжка просто не знает, что делать: на нее давит и требовательная дружба Конни, и инквизиторские допросы старшей сестры.
— Прости, девочка, — мягко сказала Эвелин, стараясь говорить обычным тоном. Лучше больше не допытываться. Когда Конни достаточно окрепнет, Эвелин поговорит с ней.
— Знаешь, — Дженнифер подалась вперед, сжимая пальцами керамическую чашку, — ты просто поразительный человек…
— Прости, детка, — повторила Эвелин. — Я не хотела делать тебе больно. Ты вовсе не обязана выдавать мне чужие секреты.