— Похмелье? — не без участия спросил Джек. Налил в стакан воды со льдом и протянул ей. — Местный ромовый пунш — опасная штука. Мне надо было тебя предупредить.
Она выглядела такой юной в этой светлой футболке и с аккуратно зачесанными в хвост волосами, что Джек с болью отвел взгляд.
Она посмотрела ему прямо в лицо. Сейчас, в утреннем свете, ее глаза были очень темными, в них не осталось и следа от прежнего вечернего золота.
— Я что-то сделала не так, — храбро выпалила она. — Скажи мне — что.
Он не стал делать вид, что не понял.
— Не ты, Холли, а я.
— Что? Не понимаю.
— Знаю, что не понимаешь. Поэтому мне нет прощения.
Холли ничего не могла понять.
— Значит, ты жалеешь о прошлой ночи?
На подбородке Джека дернулся мускул.
— Дело не в сожалениях, — резко ответил он. — Я нарушил соглашение.
— Но я сама захотела, чтобы ты его нарушил, — мягко напомнила она.
В его глазах отражалась боль.
— Ты не соображала, что делаешь. И я это понимал. Я просто предпочел не думать об этом.
— А разве тут главное — думать? Об этом?
— Когда ты станешь старше, — проговорил Джек, — ты поймешь, что главное — думать. В особенности об этом.
Холли поморщилась. Но сегодня она чувствовала особый прилив смелости. Она должна смотреть прямо в лицо фактам.
— А если я скажу, что не жалею об этом?
На миг глаза Джека смягчились. Но потом он покачал головой.
— Неважно. Секс не входил в соглашение.
— А. — Она задумалась на миг. — То есть ты имеешь в виду, что не хотел меня.
— Ничего подобного я не говорил, — сердито сказал Джек. — Я так хотел тебя, что нарушил свои собственные правила, — хрипло сказал он.
Холли стало немножко лучше.
— И как ты себя чувствуешь сегодня утром?
Наконец он произнес:
— Старым.
Холли была потрясена и не могла этого скрыть.
Пробормотав что-то сквозь зубы, Джек встал и отошел к балюстраде. Холли видела, как напряглась его спина. Не глядя на нее, Джек сказал:
— Этого не должно было произойти. Мы оба были уставшими. И ты выпила слишком много этого чертова рома. Я знал это. И мне нет прощения. — И, словно гром среди ясного неба: — Это больше не повторится.
Джек Армор, думала Холли, обладает удивительным качеством — он может скрывать свои чувства, когда хочет. За последние двенадцать часов она наблюдала, как сквозь бесстрастный фасад прорвалась его бешеная страсть. И потом — гнев сожаления.
Но когда они прибыли в маленький аэропорт, на, так сказать, проводы героя, то перед публикой предстал самый счастливый молодой муж на свете.
Холли не была такой искусной притворщицей. Слова Джека безостановочно крутились в ее мозгу, заглушая веселую болтовню и смех.