С грохотом подкатил поезд. Старушки медленно поднялись со скамьи и заковыляли к двери вагона. Мне порядком надоело слушать лязг их вставных челюстей, и я прошел в противоположный конец вагона и стал читать рекламные наклейки.
«А НУ, ЛИЗНИ!» На одной рекламе была изображена длинная пластиковая трубка с ванильным мороженым. При желании его лизнуть, мороженое можно было выдвинуть из трубки, потом опять задвинуть, и так туда-сюда, пока оно не кончится. С каким удовольствием я бы сейчас лизнул холодненького лакомства! На другой рекламе красовалась баночка крема для обуви с щеткой сверху. Стоит пошевелить эту щетку, как из нее сочится красная, как малиновый сироп, краска.
Поезд остановился, и я нырнул в вокзальную толчею. Молодой человек с букетом цветов чуть было не сбил меня с ног. Две узкоглазые туристки с «минольтами» на шнурках спросили, где находится дамский туалет. Наконец я притулился у одного из окошек почтового отделения. За окошком торчала чья-то спина.
— Здрасьте! К кому можно обратиться, если мне захочется потаскать мешки с почтой?
— Хм?
— Мускулатура есть, а есть нечего, — сострил я.
— Х-мм?
— Ладно, мне надо поговорить с мужиками, которые разгружают посылки.
Служащий все-таки повернулся ко мне и показал пальцем на лестницу, ведущую вниз:
— С первого перрона увидишь дверь с табличкой «Почта».
— Спасибо.
— Х-мм.
Найдя нужную дверь, я толкнул ее. Внутри тоже было окошко, за которым виднелась еще одна спина. После долгих выяснений меня отослали в соседнюю дверь, где должен был находиться начальник. Потом выяснилось, что где-то сзади за решеткой будет зал, в котором хранятся посылки, за ним — что-то вроде раздевалки для персонала и, наконец, кабинет с табличкой «Отдел кадров». Я постучал в эту дверь. Не дождавшись ответа, я вошел внутрь.
— Что, обождать не можете? — недовольным тоном поинтересовались из дальнего угла.
Я увидел какое-то студнеобразное существо с рыжей боцманской бородкой, с прыщавым лбом и зачесанными назад сальными волосьями.
Помещение ничем не отличалось от тысячи других служебных помещений: дешевая мебель, серый линолеум на полу, календарь с автомобилями и тусклая лампа, как в общественном сортире.
За кипой бумаг жалко торчала плохо спрятанная бутылка пива.
— Прошу прощения, я несколько раз стучал, — примирительно сказал я.
— Что вам надо?
— Я хотел спросить, не работал ли у вас временно упаковщиком некий Ахмед Хамул?
— Может, и работал. Здесь много людей работает.
— Мне надо знать поточнее. Где-нибудь у вас регистрируются временные работники?
— Зачем это вам надо знать?