— Эй, Леоне, подожди меня! — кричала сквозь смех Розмари. — Куда это ты так улепетываешь?
— Розмари! — вскричал Леоне. — Как хорошо, что это ты!
— Сбавь скорость, я никак не могу тебя догнать. Ты несешься, как ураган.
— Но я давно уже кручу педали в обратную сторону! — рассмеялся Леоне.
— Может быть, полежим? Мне кажется, что ты очень устал.
— На чем же мы полежим? Здесь же нет ничего, даже подушечки, которую я мог бы положить тебе под попку.
— Как ты, однако, откровенен…
— Но я действительно хочу тебя. И потом, мы ни разу не делали это на небе. Почему бы не воспользоваться случаем?
— А как же велосипеды? Вдруг они исчезнут, когда мы будем заниматься любовью?
— Ну и что, ведь мы умеем летать!
— Но чем же мы укроемся, Фрэнк? Ведь здесь нас отовсюду хорошо видно.
— Ты что, стесняешься ангелов?
— Нет, Фрэнк, вон тех людишек внизу, что догоняют нас на «джипе».
Фрэнк посмотрел вниз и увидел, что «джип» снова догоняет их. Теперь он был не такой уж и маленький.
По каким-то причинам они значительно потеряли высоту.
— Эй, Леоне! — кричал сидящий рядом с шофером Драмгул, его неимоверной длины усы развевались за его спиной. — А ну-ка, немедленно спускайся!
— Делать мне больше нечего! — засмеялся Леоне.
— Спускайся, кому говорю!
— Надо быстрее крутить педали, Леоне, — зашептала ему Розмари. — Давай резко вверх, вон за то облако.
— А ну, быстро спускайся! — грозил кулаком Драмгул.
— А может, тебе лучше подняться? — откровенно засмеялся над ним Фрэнк, начиная крутить педали и поднимаясь вслед за Розмари, которая уже опередила его.
«Джип» стал удаляться, уменьшаясь в размерах. Громадный великан, поросший отвратительной шерстью, поднимался столбом, вырастая на месте «джипа». Драмгул хохотал, и от его громового хохота лопались стеклянные полупрозрачные айсберги-облака. Когтистая лапа настигла Леоне…
7.
Лязг отпираемого замка камеры пробудил его почти мгновенно. В камере было светло. «Значит, уже утро» — успел подумать Фрэнк. На этот раз в камеру ворвались двое. Один — высокий белобрысый толстяк, его редкие волосы, казалось, слиплись от пота. Обрюзгшее лицо, крупные губы, повисший сливой нос и, в особенности, похотливые поросячьи глаза, сразу выдавали в нем негодяя, садиста и палача. Другой, значительно ниже ростом, был черноволос и выглядел гораздо моложе, однако, и его лицо поразила печать порока, тонкие искривленные губы, острый нос и какие-то гноящиеся глаза выдавали и в нем заплечных дел мастера.
Мгновение, и они уже оказались около нар, подхватывая Леоне под мышки.
— Вставай, ишь разлегся.
— Пошли, пошли быстрее.