Теперь он перешел к Фрэнку.
— Но лучше всех наш главный механик, вдохновитель и организатор поездки.
— Это я! Я виноват! — выкрикнул, пытаясь вырваться, Джон.
— Молчать, скотина! — рявкнул, оборачиваясь на него, Драмгул.
Охранник снова ударил его под дых.
— Так вот, — сказал Драмгул, наставляя взгляд своих маленьких мертвящих глазок на Фрэнка и криво улыбаясь. — В сегодняшнем заезде у нее три победителя и каждый из них получит по премии. Итак, бронзовую медаль получит автомобиль.
Драмгул, очевидно, довольный своим каламбуром, мелко и натужно рассмеялся. Несколько зэков из толпы подхватило его хохот, ко основная масса и даже охранники молчали.
— Вот ты, — ткнул пальцем в Грейвса, стоящего в первых рядах с ухмылкой на своем дебильном лице, Драмгул. — Выйди сюда.
Грейвс развязно вышел из толпы,
— А также ты, ты, ты и ты, — снова показал пальцем на других зэков Драмгул.
Еще четверо выступили из рядов, все они были из команды Грейвса.
— Возьмите по железному пруту и разломайте этот чертов драндулет, чтобы и впредь никому не повадно было устраивать такие фокусы.
Один из парней побежал к гаражу за арматурой,
— А ты, Леоне, — подошел к нему Драмгул почти вплотную, — будешь смотреть, как они тебе ее сейчас отделают.
Грейвс вышел вперед и, пока не было прутов, ударил тяжелым кованым ботинком по фаре. Стекло разлетелось в дребезги. Другой парень открыл капот и вырвал рукой провода. Третий взял камень и разбил им боковое стекло. Вернулся, запыхавшись от бега, четвертый. Он принес тяжелые стальные пруты- арматуры. Вся пятерка взяла в руки по пруту и началось избиение. Полетели в стороны стекла. Удары сыпались один за одним. Прутья мяли и вспарывали обшивку корпуса. Вдребезги разлетелись подфарники, тормозные огни. Одну из дверей наполовину сорвали с петель, другую попросту искорежили. На глазах новенький блестящий «форд» превратился в грязную помятую консервную банку. В некоторых местах под ударами был содран красный лак и снова обнажилось прежнее белое покрытие. Грейвс, широко размахиваясь, громил мотор. Он перебил одну из радиаторных трубок системы охлаждения и пар от перегретого двигателя вырвался с каким-то мертвящим присвистом, как будто бы автомобиль, не выдержав мук, испустил наконец дух. С горечью в сердце Леоне неотрывно следил, как разрушается, как гибнет его детище. Однако лицо Фрэнка словно окаменело и сколько не всматривался, подобно Пилату, в его глаза Драмгул, он так и не смог увидеть ни тени страдания. С бесстрастием и презрением смотрел Фрэнк на работу палачей. Он ничем не выдал себя и Драмгул так и не смог насладиться сполна своим развлечением. Напоследок Грейвс отломал от радиаторной решетки эмблему автомобиля — маленькую фигурку бегущего мустанга, и засунул ее, с наглым смешком красуясь перед Леоне, за пряжку своего поясного ремня.