– Ну да? – фыркнул Одиссей.
– И вот когда Елена забывает, что она в объятиях мужа, которого должна ненавидеть из-за несвободы или презирать из-за вседозволенности, она становится другой. Это совсем другая Елена, Одиссей, такой ее не знает даже Агамемнон, клянусь!
Одиссей с легким сомнением смотрел на Менелая. А тот улыбнулся:
– Ты не задумывался, почему дети рождены от меня, хотя их отцом мог бы быть любой?
– Почему? – кажется, физиономия царя Итаки не была озарена отблеском ума в тот момент.
– Потому что женщины рожают от любимых, а любит она только меня. Хотя пока об этом не догадывается.
– Гм… а если не скоро догадается?
– Я подожду…
– Я бы на твоем месте все-таки не оставлял ее с разными красавцами надолго…
– Этого, – Менелай кивнул вниз, где Елена принимала знаки внимания очередного поклонника, – можно вообще не бояться. Он уже допустил главную ошибку.
– Какую?
– Твердит о неземной любви.
– Я бы тоже твердил…
– Поэтому я тебя и не боюсь! – расхохотался Менелай и тут же поправил сам себя: – Да нет, тебя я не боюсь, потому что ты мой друг. А Елене не стоит говорить «люблю», она предпочитает слово «желание». Имей в виду, если станешь соблазнять, нужно рычать: «Я безумно тебя хочу-у!», лучше подействует. Но глупец разжег в Елене ее желание, потому мне следует поторопиться увести ее в спальню, пока не воспользовался кто другой. И так бывает всякий раз.
С этими словами Менелай направился к выходу из дворца. Одиссей увидел, как он подошел к супруге и, крепко обняв ее за талию, притянул к себе, что-то зашептал на ухо… Красавица подчинилась его воле. Когда они проходили мимо, направляясь в спальню, Менелай вдруг лукаво подмигнул приятелю. Его рука крепко держала супругу…
Через час Одиссей увидел выходившую из гинекея Елену. Жена Менелая поправляла прическу, с чувством облизывая губы. Не зная, что за ней наблюдают, женщина сладострастно потянулась. В этом движении было столько неги, что Одиссей понял: Менелай действительно удовлетворил жену, ну, и себя, конечно…
Чуть позже он смеялся:
– И часто ты так?
– Часто. Это только кажется, что она спит с другими, они ее дразнят, а я пользуюсь. Кокетничая с мужчинами и соблазняя их, она куда больше возбуждается сама, а потом попадает ко мне в объятия. Но при этом считает, что изменяет и меня терпеть не может.
– Послушай, а если ее все-таки позовет Агамемнон? Он-то знает, что нужно говорить не «люблю», а «хочу!».
– Знает. Но он знает и то, что, получив Елену полностью, он тут же ее потеряет. И будет рогат куда больше, чем я, или попросту убьет. Потому что Агамемнон не станет выжидать, пока в Елене разгорится пламя желания от сладких слов и взглядов других…