– Нет, я сам надену его на твою красивую шею.
Он повернул Елену к большому, почти в полный рост, отполированному зеркалу, сбросил с плеч хитон, оголив грудь, и осторожно надел ожерелье. Желтые, почти прозрачные капельки янтаря плотными рядами легли на женское тело. Менелай смотрел не на ожерелье, а на грудь жены, а сама она на мужа.
Встретившись взглядом с Еленой, тот усмехнулся:
– Не понравилось?
Его пальцы коснулись ожерелья, чтобы снять. Елена остановила руку, все также задумчиво глядя на Менелая:
– А почему вы с Агамемноном почти не похожи?
– Заметила? Наверное, я не сын Атрея.
– А чей?
– Чей? Мало ли… Ты можешь сказать, от кого у тебя дети?
Она резко повернулась к мужу, твердо глянула в глаза:
– Твои, только твои! Не смей сомневаться!
– Хочется верить… – пробормотал Менелай, освобождая жену от одежды. – За каждый камешек в ожерелье по поцелую. Их тридцать, считай: левая грудь, правая… снова левая…
– М-м… Менелай…
Муж знал, чем возбудить. Немного погодя, дойдя до живота, он поинтересовался:
– Ты считаешь?
– Я сбилась со счета.
– Придется начать сначала.
Перевернув ее на живот, Менелай принялся целовать спину, опускаясь к аппетитным выпуклостям уже безо всякого счета.
Позже, лежа в его объятиях, Елена вдруг заявила:
– Я знаю, кто твой отец!
– Откуда?! – вскинулся Менелай.
– Догадалась. Аполлон.
– Не вздумай сказать об этом Агамемнону. В нашем роду с братьями ссориться нельзя, мы не Полидевк с Кастором.
– Скажи, – вдруг тихонько рассмеялась Елена, – а брат твоего деда Пелопса Фиест действительно был всего лишь мастером притираний? («Фиест» – мастер притираний.)
– И об этом не вздумай сказать Агамемнону.
– Хочу в Микены! – вдруг объявила Елена, сладко потягиваясь.
– Езжай, – неожиданно согласился Менелай. Елена недоверчиво покосилась на мужа, тот никогда не отпускал ее в Микены одну. – Агамемнона там все равно нет, он уплыл в Трою.
– Я не к Агамемнону, а к Клитемнестре! Хочется посмотреть, как живет сестра, как выглядит, давно не виделись…
Голос Елены выдал ее легкое смущение. Менелай кивнул:
– Насколько постарела по сравнению с тобой.
– Фи! Какая мне разница?
Елена протянула руку за туникой, накинула ее на себя, собираясь уйти.
– Большая. – Он зацепил край ее туники и потянул обратно. – Ты даже до двадцати не досчитала.
– Не хочу! – строптиво повела плечиком красавица.
Менелай спокойно пожал плечами:
– А я не спрашиваю о твоем желании. Иди сюда, я хочу!
Если честно, то Елена любила вот эти его приступы грубой настойчивости даже больше, чем нежные ласки. Такое насилие вызывало у Елены… восторг!