В 1828 г. французский король Карл-Филипп X (1757–1836) поручил усердному переводчику иероглифов Жану Франсуа Шампольону руководить экспедицией в Египет. Умный и всесторонне подготовленный Шампольон напрасно искал в оазисе Фаюм лабиринт…
Наконец за год до Лепсиуса одна французская группа достигла пирамиды Аменемхета III. Но там было обнаружено лишь несколько обломков стен и разбитые колонны, из которых никак нельзя было составить гигантский комплекс зданий.
После своей победы в Антиохии 2 августа 46 г. Юлий Цезарь послал в Рим крылатые слова: «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил»). Так же случилось с Рихардом Лепсиусом. Он пришел, увидел и победил. Подробности он сообщает уже вскоре после своего прибытия:
«Мы продолжили путь 19 мая 1843 г. и 23-го разбили лагерь в Фаюме на развалинах лабиринта. Истинное положение его было предполагаемо и раньше, и тотчас первый же взгляд убедил нас в нашей правоте» [11].
Еще яснее Лепсиус высказался в письмах, которые он отсылал в далекий Берлин:
«Мы расположились 23 мая на южной стороне меридской пирамиды, на обломках лабиринта. То, что мы имеем полное право пользоваться этими названиями, я установил сразу, с первого мгновения, как только бегло обозрел окрестности. Я не верил, что будет так легко добиться этого вывода» [12].
Таким образом лабиринт Геродота был открыт для науки, каталогизирован и описан, хотя при более близком знакомстве выясняется, что почти ничего в нем не совпадает со старыми сведениями историков. Лепсиус нанял мужчин и детей из близлежащих деревень. «У них есть свои смотрители, им привозят хлеб каждое утро, они рассчитываются каждый вечер, каждый мужчина получает один пиастр (это примерно два серебряных гроша), каждый ребенок — половину этой суммы, а иногда даже и больше, если они особенно усердны». Мужчины должны были приносить с собой грабли и высокую корзинку, детям было достаточно низкой корзинки. Лепсиус распорядился рыть котлованы одновременно в пяти различных местах.
Мужчины наполняли корзинки, дети и старики уносили мусор. Процессия корзинщиков контролировалась смотрителями, которые заставляли этих и без того прилежных «муравьев» еще и петь.
Уже через несколько дней Лепсиус освободил участок с остатками колонн из гранита и известняка, которые сверкали «почти как мрамор». Геродот описывал «тщательно увязанные между собой белые мраморные колонны». Восторженный пруссак нашел, как он сам говорит, «сотни лежащих рядом и поверх друг друга камер» — небольшие рядом с большими и еще большими, подпертыми колоннами, «с нерегулярными входами и выходами, так что описания Геродота и Страбона вполне оправданы в этом отношении».