Они были совсем рядом с костром, стояли, боясь, что треснет под ногой ветка или зашелестит сухая листва. Но вот Боафо тронул Агьямана за руку, шепнул, приложив губы к самому его уху:
— Подойдем ближе: они ничего не услышат за своим пением и барабанами…
Они сделали несколько осторожных шагов, держа Мпотсе на коротком поводке, и перед ними открылась большая поляна…
На поляне пылал огромный, до самых небес, костер, возле костра сидели люди, и люди эти были служителями великого идола Нананомпоу. Они не расположились, как простые смертные, на земле, нет, каждый из них восседал на отдельной низкой скамеечке, а скамеечки эти в три ряда окружали костер. Жрецы пели воинственную, грозную песнь, и барабаны отбивали ритм песни.
Двое плясали вокруг костра. Спутанные курчавые волосы торчали у танцоров в разные стороны, короткие юбочки из сухих пальмовых листьев развевались вокруг бедер. Жрецы до самого пояса были голыми, только длинные бусы свисали с их плеч, перекрещиваясь на груди, и такие же бусы подпрыгивали у них на лодыжках. Они плясали, размахивая короткими опахалами из тростника, и потные тела блестели в свете костра.
Затаив дыхание следили за ними Агьяман и Боафо. Нельзя сказать, что они не видели прежде ритуальных священных плясок. Конечно же, видели — у себя в деревне, и в доме вождя, и здесь, в Манкесиме. Но этот танец был совсем другим, и даже не сам танец, а вся странная эта картина. Два черных тела в красном зареве костра, темная ночь, глухой лес — и эта неожиданная поляна… Тела кружатся, изгибаются под глухое грозное пение, барабаны стучат и требуют чего-то, а вокруг — никого, только лес…
— Хватит глазеть, — подтолкнул Боафо друга. — Надо искать Опокуву.
Костер очерчивал своим светом большой круг. За ним была темнота. Но ночь уже отступала, темнота не была очень густой, вот-вот станет видно все совсем ясно. Глаза привыкли к яркому пламени, и за ним, за костром, можно было разглядеть с десяток невзрачных хижин, крытых тростником, как водится в этих краях. С каждой стороны хижины, опять же как водится, — по одному окну — маленькому, подслеповатому. Все это было знакомо. Но поодаль стояли пять других, круглых хижин, совсем иных, и почему-то особняком. Одну, ту, что поближе, ребята хорошо разглядели, четыре другие прятались в темноте. И тут снова раздался крик овеа, и они поняли, где искать Опокуву.
На этот раз из осторожности они ей не ответили. Медленно-медленно обогнули Боафо с Агьяманом костер и подобрались к хижине, из которой только что раздался протяжный крик: «Овеа-а-а! Овеа-а-а!» Хижина стояла чуть в стороне от других, с ней рядом — еще одна, но только одна, остальные — на расстоянии.