-Поворачивай обратно, гондольер - кричит он.
Гондольер оборачивается и с тоской смотрит назад. Он стоит ровно на середине пахоты. Поворачивать нет смысла , и Степан смело шагает вперед. Из дали кажется , что он обут в гигантские лапти, которые растут с каждым шагом. До спасительной дороги остается метров десять , когда Степа теряет равновесие и падает лицом в весеннюю жижу. Несколько секунд он лежит неподвижно , но демонстрирует бойцовский характер и проползает метра полтора. Зонт и кейс сиротливо остаются по разные стороны тропинки. Видно, что силы у Стефана на исходе. Он с трудом делает еще несколько поступательных движений, подносит грязную ладонь к лицу , звучно сморкается и замирает. Левая щека покрывается тонкой корочкой чернозема.
Янкель и Шлихт поддерживают его добрым словом и советом. Степан переворачивается на бок, достает из кармана плаща плоскую флягу с коньяком, делает несколько внушительных глотков и проползает еще сантиметров тридцать.
-Самому ему не выбраться - говорит Шлихт и обращается к таксисту:
Дружище, у тебя есть буксирный трос?-
Шофер роется в багажнике и достает толстую веревку. Шлихт собирает её кольцами, держит один конец и бросает веревку Стефану. Шлихт и таксист вытаскивают его на сухое место. Степа снимает галоши, достает белоснежный носовой платок и делает попытку почистить плащ.
-Степка - цедит сквозь зубы Янкель- иди ,катайся на гондоле. На большее ты уже негоден. Ты пропил свой фарт.
Шлихт и Янкель садятся в такси и уезжают. Стефан поднимает калоши, обходит стороной пахоту и мимо дома идет к речке. На берегу , у причала стоит переделанная под гондолу длинная старая лодка. Стефан садится на корму, свешивает ноги и моет калоши. Левая калоша выскальзывает из рук и уплывает по течению. Стефан машет ей рукой и вытирает слезу.
Вечер. Янкель обращается к Шлихту : - вакансия освободилась, тебе играть первой скрипкой, вместо Степки. Потянешь?
-Думаю, что да - отвечает Шлихт.
Они на такси заезжают за третьим партнером и садятся на Московский поезд.
Утро. Куранты бьют десять раз .Четко чеканя шаг два оловянных солдатика выходят откуда-то из-за Кремля и с последним ударом курантов ,сменив двух таких же истуканов, замирают у входа в мавзолей, взяв ружья на караул. В это же время распахивают двери торговые гиганты ЦУМ и ГУМ. Эти универмаги соединяет между собой узкая улица под названием 25-лет Октября, а по - старому Никольская. Помимо ЦУМа и ГУМа , здесь множество магазинов помельче. В них можно купить почти , всё и недостатка в покупателях нет. Улица кишит, как муравейник.