Западный европеец не строит себе воздушных замков, шаг за шагом он идет от одной цели к другой, у него все выверено, рассчитано и подсчитано. Наш человек часто не знает, чего он хочет. Его земные цели расплывчаты и недосягаемы. Одной ногой он отталкивается от привычной почвы, а другую пытается приставить к своему идеалу, по всей вероятности выдуманному, к которому так стремится его беспокойная, ищущая душа. И бывает, что человек, потеряв жизненную опору, испытав глубокое разочарование, сходит с дистанции, утрачивая все основы личной этики. Душа его покрывается нравственной коростой.
Года три назад внешне невозмутимая Веркола была поднята на ноги сообщением о том, что приехавшая в село съемочная группа фильма «В той стране» производит набор «артистов». И стар и млад потянулся на пробы к Лидии Бобровой, режиссеру-постановщику, демонстрируя чудеса перевоплощения. Правда, некоторым даже лицедействовать не пришлось — настолько персонажи сценария (по рассказам Бориса Екимова) и веркольские гулевые людишки оказались похожими, ну просто один к одному. Удивительное дело, сидел автор у себя на родине, в Калаче-на-Дону, писал о тех, кто его окружает, кто душу свою утопил на дне граненого стакана, а вышло, что и северное житье-бытье ему знакомо от «а» и до «я». Екимов никогда не был в Верколе, никогда не видел Сашку Стахеева, но, думаю, что и он, как и режиссер Боброва, отдал бы предпочтение этому тридцативосьмилетнему баламуту-алконавту, возмутителю веркольского спокойствия, несмотря на то, что первоначально на роль Зайки был утвержден очень сильный актер Иван Бортник.
Известно по статистике, что Россия выпивает в год примерно 4 миллиарда литров водки, не считая вин, ликеров и напитков домашнего приготовления. 4 миллиарда литров — это одна бутылка в неделю на каждого россиянина, включая грудных младенцев, престарелых пенсионеров, воинственных трезвенников и задумчивых язвенников. Но, естественно, главная нагрузка в этой статистике падает не на нас, грешных, а на людей, подобных Зайке, то бишь Сашке Стахееву, рыжему вертопраху с артистическими способностями, встреча с которым, как мне говорили, кроме дыры в кармане, ничего не сулит веркольскому обывателю. Человек, с которым он имеет дело, всегда будет одурачен. Умеет Сашка-Зайка поводить за нос, подержать масть и, завладев доверием, вроде бы играючи, выудить из тебя на бутылку, а то и на две. «Кучеряво заделал?» — спросит он при этом у своих корешей, спившихся донельзя монстров неопределенного возраста, которым можно дать и сорок, и все шестьдесят, — и гордо выпятит грудь. Расступись, русские идут! Шумел камыш, деревья гнулись… бездельник, кто с нами не пьет! И укатает их злодейка-дурнина без наклейки в сиську, в сосиску, в дупелину, в дым, в зелень и поросячий визг… Дальше (по сценарию) — могила на сельском кладбище. И пьяная улыбистая харя на фотографии, пришпиленной к деревянному обелиску, — другой просто не нашлось.