Поэт поэта если не поймет, то хотя бы почувствует ближе, чем кто-либо другой. Вот что написал красноярский поэт Владлен Белкин, прочитав сборник стихов «Крушина»:
Не просто посетила смерть
Одну из вологодских улиц…
Там две вселенные столкнулись —
И гулко содрогнулась твердь!
А дальше тьма. А дальше — дно.
Ни утешенья. Ни прощенья.
Но стало житие одно
Двух скорбных жизней продолженьем…
Я в бездну глаз ее смотрю —
И то горю, то леденею,
Склоняя низко перед нею
Седую голову свою.
Я сейчас не в силах описать подробно многое из того, что знаю о поэте Рубцове, в частности, все следующие после его гибели дни и события. Хоронить поэта Рубцова не в чем было. По пятерке, по десятке собирали писатели, журналисты, художники. Хорошо, что я перед теми страшными днями получил из «Роман-газеты» гонорар. Он пригодился.
Хоронили Рубцова в крещенские морозы. И все вспоминали очень часто его вещее предсказание: «Я умру в крещенские морозы». Власти вроде бы не замечали трагедии, случившейся в Вологде, однако стукачей на панихиду в Дом художников наслали. Но у гроба поэта все говорили всё, не обращая внимания на то, что соглядатаи и стукачи толклись вокруг. Многие ребята просто плакали, склонив головы над гробом. Народу на кладбище собралось изрядно. Похороны и поминки проходили будто в полусне.
Задолго до гибели Рубцова подобные похороны достоверно описал пермский поэт Алексей Решетов:
Девчата с железным венком.
Фотограф с притворной тоскою,
На скорую руку завком
Хоронит газетчика Колю.
Ни матери нет, ни отца,
Ни музыки нет, ни молитвы.
Типичная гибель бойца
На поле решающей битвы.
Печальною кучкой друзья
Собрались в столовой на рынке.
Дешевая водка, кутья —
Не первые в жизни поминки.
Нас ангелы плохо хранят,
А сколько кровавых ристалищ…
Все чаще под утро звонят,
Что умер хороший товарищ.
На похороны поэта из Москвы приехал тихий и больной человек, тоже поэт — Борис Примеров. Да парень из города Горького, фамилию которого я запамятовал, кажется Сизов. С ними Рубцов учился в Литинституте. Друзья, объявившиеся ныне во множестве у Николая Рубцова, в том числе выставляющий себя самым сердечным, самым близким другом поэта Станислав Куняев, не изволили быть на скорбном прощании. Они как раз в это время боролись за народ, за Россию, и отвлекаться на посторонние дела им было недосуг.
Самой горькой и одинокой была на похоронах жена Николая Рубцова, мать его дочери, Гета Менщикова, приехавшая из деревни Николы. Она тихо плакала, сидючи в стороне, и так же незаметно возвратилась домой вдовою.
На поминках мужики перепились, и я тоже, вели себя неподобающе, и я тоже, ревели, шумели, пытались высказываться, рвать на себе рубахи и от стыда, не иначе, сразу после похорон слиняли, разбежались по своим углам, разъехались по деревням и долго-долго не сходились вместе.