— Володька! — восхищенно прошептал Печенкин и с силой сжал Гелино колено. Геля не поморщилась, а улыбнулась. Они сидели рядышком на маленьком низком диванчике и смотрели в экран телевизора.
— А знаешь, что профессор сказал? Что он давно не видел такого здорового ребенка. — Геля, кажется, поглупела в своем счастье материнства.
— Ну, ясное дело, — согласился Печенкин.
— А сейчас самое главное, смотри, сейчас он пальчик в рот положит… Смотри! — И божество на экране действительно сунуло палец в розовый беззубый рот.
— Вот — видишь? Видишь? — счастливо вопрошала она, заглядывая в глаза своему любимому мужчине, отцу своего ребенка.
Печенкин зажмурился от счастья.
Видеоизображение кончилось — запись внутриутробной жизни длилась совсем недолго.
Владимир Иванович улегся на диван — подобрав под себя ноги и положив голову на колени Геле.
Она ласково смотрела на него и нежно гладила по волосам.
— Еще разик крутани, — шепотом попросил Печенкин.
— Тебе надо домой, — тихо напомнила Геля.
За окнами стояла темень. На часах было четыре.
— Ну еще ра-азик, — повторил он свою просьбу.
— Тебе надо домо-ой, — вновь напомнила она.
Печенкин резко сел, пригладил ладонью волосы и, глядя в темный экран, проговорил спокойно и убежденно:
— А я дома. Я — дома! И ты моя жена. А Володька — мой сын.
Геля нажала на кнопку пульта, и на экране вновь появился внутриутробный человек.
— Володька… Воло-одька… — обхватив руками голову, счастливо запел Печенкин. — Мы с тобой… Все не так будет, все по-другому — правильно! Обижать никого не буду, обманывать никого не буду. А ты с меня пример будешь брать. Мудрость простая, Володька, мудрость простая: «Сын честного человека всегда честен, а сын вора обязательно вор». — Владимир Иванович резко поднялся, сунул руки в карманы брюк, заходил взад-вперед по гостиной. — И никаких тебе Швейцарий! Здесь будешь учиться, в России! В Придонске… Университет откроем имени… имени Печенкина Владимира Ивановича! — Поймав на себе веселый взгляд Гели, Печенкин расхохотался: — Да я просто подумал: кто из придонцев самый-самый? Получается — я, — объяснил он и снова захохотал.
Где-то запищал мобильный. Владимир Иванович посмотрел на Гелю.
— Это твой секретный, — сказала она.
Печенкин порылся в кармане висящего на спинке стула пиджака и вытащил аппарат, номер которого был известен только самым близким.
— Я… Да… Понял… Да, понял, понял. Все.
Геля глянула на него встревоженно. Владимир Иванович улыбнулся и виновато развел руками. Он надел пиджак и заговорил неожиданно громко:
— Ты представляешь, Уралов в Израиль уехал с отцом.