— Удивляешься? — ехидно осведомился мужчина. — Еще бы не удивляться… Я может быть, не шибко умный, но как тебя увидел, сразу сложил два и два. Правда, я и представить не мог, что ты живой и здоровый.
Я молчал. Сказать мне было особенно нечего, потому что я и в самом деле не мог представить, где же я так прокололся. Где он мог меня видеть и почему я, никогда ранее не жаловавшийся на память, не мог вспомнить этого лица? Поэтому оставалось только молчать и ждать. Не самый плохой метод, между прочим.
— Молчишь? — хмыкнул мужчина. — Думаешь, небось, где засветился?
Я мог бы согласиться со столь редкой проницательностью, но по-прежнему сидел молча, никаким жестом не выдавая царивших во мне чувств.
— Знаешь, что меня еще тогда удивило? — спросил он. — Я когда-то сам толк в таких делах знал. А когда вошел в квартиру и увидел там, на полочке кубки и вымпелы, еще поразился, надо же, собрат оказался.
Не знаю, дрогнуло ли у меня что-то в лице, или же я как-то себя еще выдал, но он, впившись в меня взглядом, удовлетворенно усмехнулся.
— Да, парнишка. Это был я. Я и еще два моих кореша пришли к тебе домой. Ты ведь мастер спорта по стрельбе. Ты, а не твой отец, как я вначале думал. Витек, что тебе по башке дал, решил, что ты умер. Сказал, что пульса нет. Тормоз, прости господи. А ты, оказывается, живучим оказался. Вопрос только, кто бы тот жмурик, что в твоей квартире оказался вместо тебя? Ведь менты четыре трупа вывезли.
Мои руки лежали на столе, чтобы он мог их хорошо видеть, а я, в свою очередь, не подумал делать глупости. И если бы я мог, то сжал бы их в кулаки, но это было бы слишком заметно. По бровям он меня узнал, надо же…
— И тут откуда ни возьмись в городке появляется киллер, — даже как-то весело произнес мой собеседник. — Никто про него не знает, никто его не смог взять. И главное, что появляется он после убийства сыночка босса моего, Толика, царствие ему небесное, гаденышу. Вот только мочит этот киллер не только наших, но и бойцов из конкурирующей группировки, словно стравить нас хочет.
Я слегка наклонил голову, но отвечать не торопился. Если он меня не убивает, значит, что-то ему нужно. А ведь чего проще: пулю в пузо и бежать. Или отвезти в укромный уголок. Парк-то милицией патрулируется худо-бедно. К чему этот спектакль с выяснением отношений?
— Хорошо держишься, — похвалил меня мужчина и отхлебнул пиво. — Пятерочку бы поставил. Кабы для тебя это значение имело. Боишься?
— Боюсь, — пожал плечами я. — Жить-то охота.
— А кому неохота? — осведомился он. — Батону? Толику Бешенному? Ребятам, которых ты рядом с ним уложил?