Меня часто спрашивают, не жалею ли я, что расстался с медициной, что, можно сказать, зря проучился шесть лет в медицинском институте. Я всегда отвечаю, что не жалею. И не просто не жалею, а счастлив, что получил медицинское образование. Более того, считаю, что в литературном институте необходимо ввести курс анатомии и физиологии человека, потому что писатель должен быть инженером не только человеческих душ, но и – человеческих тел...
Кстати, факт окончательного мирного разрыва с медициной тоже заслуживает небольшого описания. Существовало правило, что студент, окончивший высшее учебное заведение, ОБЯЗАН отработать по специальности минимум три года, чтобы таким образом отблагодарить государство за потраченные на его обучение средства. Невыполнение этого правила могло грозить неприятными последствиями. Смягчить обстоятельства можно было не резким, а постепенным уходом – работать положенный срок на полставки в каком-нибудь здравпункте при том или ином предприятии. Но на это надо было получить официальное разрешение Горздравотдела. И мой приятель, имевший на тот период неплохие связи с советскими чиновниками, сказал мне: «Я договорился с заместительницей заведующего Горздравотдела. Она отпустит тебя официально. Но ты, когда придешь на прием, должен будешь сунуть ей двести пятьдесят рублей». Я ответил, что это типичная взятка, что никогда никому взяток не давал и даже не представляю, как это делается. «Она в курсе дела. Придешь и положишь конверт с деньгами ей на стол».
Короче говоря, он меня убедил, и в назначенный день на ватных от страха и неуверенности ногах я вошел в кабинет. За столом сидела типичного партийного вида женщина лет сорока. «Что у вас?» – спросила она строго, глядя в разложенные на столе документы. Я робко объяснил, что хотел бы работать в каком-нибудь здравпункте на полставки. И тут она сказала тоном прокурора: «Что за молодежь пошла? Государство их обучает, тратит деньги! А им – лишь бы сачкануть!» Она зверски взглянула на меня и сделала паузу. Я понимал, что должен вынуть из портфеля конверт с деньгами и положить его на стол, но решиться на эту акцию никак не мог, поскольку не представлял, что это делается так цинично. И она сказала: «Я не для того здесь сижу, чтобы потворствовать тунеядцам! У меня и без вас много важных дел. До свиданья!» Она сняла телефонную трубку и сказала кому-то: «Николай Петрович, я к вам сейчас загляну...» Встала из-за стола и покинула кабинет. И я понял – сейчас или никогда. Дрожащей рукой я достал из портфеля конверт и положил его на стол. Она вернулась через минуты две, как бы между прочим окинула взглядом стол и сказала так же строго: «Ступайте! Мы подумаем, что с вами делать!» Я попрощался и вышел. Через два дня я имел официальное разрешение на работу в здравпункте театрально-художественного училища. Это была моя первая и последняя в жизни взятка...