— Может, потанцуешь со мной? — На его губах играла улыбка, а в тоне слышалась легкая ирония, когда он добавил:
— Полагаю, мы оба в состоянии выдержать это испытание?
Эллисон согласно кивнула и поднялась с места. Танец с Коннором был прекрасной возможностью принести свои извинения так, чтобы никто не услышал.
Они вышли на середину зала. Заиграла музыка. Рафферти прижал партнершу к себе и закружил в танце. Некоторое время они молчали, медленно кружась под звуки прекрасной лирической песни, и единственным желанием Эллисон было положить голову на плечо партнеру и забыть обо всем на свете. Ей стоило большого труда взять себя в руки. Надо еще кое о чем поговорить с Рафферти, и лучше сделать это сейчас.
Но прежде чем Элли успела произнести хоть слово, он нагнулся к ней и прошептал, обжигая ей дыханием висок:
— Тебе так идет, когда ты молчишь.
Элли вздрогнула и подняла глаза: во взгляде Коннора ясно читалась насмешка. Внутри все перевернулось от возмущения. Подумать только, в объятиях этого бесчувственного типа она только что таяла и млела, собиралась принести свои извинения! А он все это время смеялся над ней!
— Кстати, тебе очень пошло бы немного скромности, но на подобное проявление хороших манер я даже не рассчитываю.
— О, вот теперь я узнаю мою девочку, — воскликнул Рафферти, насмешливо улыбаясь. — А то уж стал бояться, что ты растеряла свою неподражаемую заносчивость: весь вечер тиха и незаметна, как лопнувший воздушный шарик.
— Я смотрю, тебя потянуло на комплименты.
— Так вот чего ты ждешь? Чтобы я начал восхищаться твоей красотой?
В ироничной его реплике неожиданно послышались серьезные нотки.
— Не говори глупостей, — ответила Элли.
Коннор склонил голову набок, словно что-то обдумывал. Потом откашлялся и взглянул на партнершу.
— Твои глаза подобны двум аквамаринам, а локоны темней, чем небо летней ночи…
— Хватит, перестань.
Эллисон понимала, что он продолжает издеваться, но все равно не могла не почувствовать себя польщенной.
— Почему? — удивился партнер.
— Потому что вокруг нас полно народу, — ответила она и добавила про себя: «И потому, что я больше не вынесу твоих насмешек».
— Вот как, — в глазах мужчины блеснуло понимание. — Кстати, ты слышала, что танец — это вертикальное выражение горизонтального желания?
Нашел кому объяснять! Эллисон буквально сгорала от страсти, которая только распалялась благодаря их шутливой баталии.
— Ну, и как ты меня оцениваешь? Я не хуже этого Слейда?
— Кого?!
— Твоего знакомого, такого, очкастого.
Должно быть, на лице девушки отразилось полное недоумение, потому что Рафферти добавил с легким раздражением: