— Если это не ребра, то, что же еще может быть?
Свободной рукой она убрала со лба его взъерошенные волосы и пригладила их.
— Мое… сердце, — жалобно прошептал он. — Разбито…
Кит снова склонилась над ним.
— Ты не можешь разбить сердце так, как кость. Это невозможно.
— Возможно, если тебя достаточно унизили! — Его голос окреп, стал уверенным. Он взял Кит за руку повыше локтя и снова притянул к себе. — Бандит сделал из меня неудачника, но один он с этим бы не справился.
Он перевернулся, потянув ее за собой. И внезапно Кит очутилась лежащей на спине и глядящей в его смеющееся лицо. Смеющееся!
Она со всей силы застучала кулаками ему в грудь.
— Бун, я думала, ты действительно разбился, ты так меня напугал!
Но его смех был настолько заразительным, что она не могла удержаться и тоже присоединилась к нему. Это было прекрасно — смеяться вместе с ним!
Слишком прекрасно. Она с трудом выбралась из-под него, села и вытерла влажные глаза.
— Теперь, я полагаю, ты расквитался со мной.
— Ты так считаешь? — Он тоже сел и осторожно пощупал правой рукой левую скулу. — Я не очень уверен. Что тебя так напугало?
— Кошка. Я уже собиралась возвращаться домой…
— Сколько времени ты была около загона?
— Ухх… все время. Но я не шпионила, честно. Я услышала: лошади волнуются, и вышла взглянуть, что их встревожило.
— Правильно. — Он смотрел на нее с преувеличенной заботой. — В ночной рубашке, одна, в темноте. Что ты ожидала увидеть? Что крадут лошадей или мародерство рыжих рысей?
Она почувствовала, как у нее запылали щеки.
— Ничего я не ожидала увидеть. Если бы я обнаружила что-нибудь в этом роде, то, вероятно, пошла бы за тобой.
— Вероятно? — В темноте снова сверкнула белозубая улыбка Буна. — А что ты делаешь, когда меня нет, и Томас Т. лежит со сломанной ногой? Кого тогда зовешь?
— Но до этого еще ни разу не доходило…
— А если бы дошло?.. — настаивал он.
— Я думаю, взяла бы ружье из кабинета Томаса Т.
Бун тяжело вздохнул.
— И застрелила бы себя. Я в этом не сомневаюсь.
Он не стал продолжать, и Кит была ему благодарна за это: она действительно со многим не могла справиться теперь, когда Томас Т. сломал ногу.
Спорить ей совсем не хотелось. Сидя на утрамбованной земле рядом с Буном под струящимся лунным светом, она хотела только одного — чтобы это волшебство продолжалось как можно дольше. Это, может быть, самые глупые минуты в ее жизни, но в то же время они не лишены приятности. Вдруг она совершенно автоматически посмотрела на свою ночную рубашку и перевела глаза на одежду Буна.
— Боже, ты в джинсах! — воскликнула она. — И ботинки надел. И простую старую рабочую рубашку! Чудеса, да и только!