— Скорей возвращайтесь! — сердито сказал он.
Эдни выяснила, что Сэвилл некоторое время находился без сознания. Сон был ему полезен, но необходимо было время от времени проверять, что он спит, а не впал в кому.
— Значит, я могу забрать его домой? — спросила Эдни.
— Боюсь, что мы вряд ли сможем его удержать, — улыбнулась старшая сестра.
Получив пузырек с лекарством, а также наказ позвонить при первых признаках ухудшения и ни в коем случае не разрешать ему завтра выходить на работу, Эдни вернулась к Сэвиллу, который лежал с закрытыми глазами.
— Может быть, стоит подождать до утра? — мягко спросила она.
— Вы хотите сохранить свою работу? — проворчал он, открыл глаза и сел в постели.
— У вас дар убеждения, — улыбнулась она и подошла поближе, чтобы помочь ему встать, если понадобится.
Он не воспользовался ее помощью, а встал с кровати сам, высокий, гордый, хотя Эдни не сомневалась, что чувствовал он себя не особенно хорошо.
— А где ваши тапочки?
— У меня их нет.
— Не можете же вы идти босиком!
Он бросил на нее взгляд, в котором отчетливо читалось: «Посмотрим!», и вышел в коридор.
Кроме кратких указаний, куда ехать, Сэвилл не произнес ни звука, и Эдни беспокоило его состояние. Чем скорее она привезет его домой и уложит в постель, тем лучше.
Он жил в прекрасном старом доме.
Дом был солидным, изысканным и, должно быть, стоил целое состояние, поняла Эдни. Когда они приехали, Сэвилл прошел босиком по тротуару и отпер дверь.
— Приготовить вам что-нибудь поесть? — спросила Эдни, отчаянно пытаясь не нервничать, когда они вошли в большую гостиную с высоким потолком.
— Я лягу спать! — услышала она в ответ.
— Я помогу вам, — предложила Эдни, не удержавшись.
Она поняла, что Сэвилл чувствует себя не слишком хорошо, когда, не пытаясь протестовать, он ответил:
— Делайте, как хотите.
Эдни хотела бы просидеть всю ночь у его постели. Она последовала за ним в просторную спальню.
Сэвилл включил свет, подошел к двуспальной кровати, развязал пояс халата, но вдруг остановился. Обернувшись, он посмотрел на растерянную Эдни. Потом, несмотря на его несомненную усталость, еле заметно улыбнулся и пробормотал:
— Закройте глаза, Эдни, — картина не ахти какая привлекательная.
Ее разбирал смех, и в то же время она почувствовала, что заливается краской. Эдни круто развернулась. Услышав, как заскрипел под его тяжестью матрас, и, подождав для верности еще несколько секунд, она повернулась.
Сэвилл лежал в постели. Его халат был брошен на стул. Эдни подошла к кровати. Глаза Сэвилла были закрыты.
— Как ваша голова? — осторожно спросила она.